Королевский подарок - Гарвуд Джулия

– Нет, – твердо произнес Ройс.

– Да, – одновременно не менее твердо ответила Николя.

Лоренс усмехнулся:

– Ходят слухи, барон, что мы отправимся в Нормандию уже в конце этой недели.

– Поговорим об этом позже, – сказал Ройс, бросая многозначительный взгляд на Николя.

Вассал кивнул. Он заметил, что лицо молодой женщины приняло испуганное выражение, но решил, что она просто устала после долгой дороги.

– Король пришлет вам слуг, леди Николя, – сказал он.

– И охрану, чтобы я не сбежала? – спросила она. Явная насмешка в ее голосе удивила Лоренса.

– Вы не пленница, – произнес он и озадаченно посмотрел на Ройса. – Или это не так, барон?

– Пленница, но до тех пор, пока не примет свою судьбу, – кивнув головой, ответил Ройс.

– Теперь Вильгельм и ваш король тоже, – обратился Лоренс к Николя. Голос его звучал ласково.

– Нет.

– Лоренс, с ней спорить бесполезно. – Ройс отпустил руку Николя и подтолкнул ее к двери.

Она вошла в комнату. Ройс и Лоренс последовали за ней.

– Я все равно сбегу, – безапелляционно заявила Николя, первым делом направляясь к окну.

Ройс прекрасно понял, о чем она подумала, и тут же предостерег ее:

– Если попробуешь прыгнуть – сломаешь шею, Николя.

Она обернулась и улыбнулась ему:

– А тебе разве не все равно, барон? Ройс уклонился от прямого ответа.

– Твоему Ульрику будет не все равно, когда он подрастет и начнет понимать, что к чему. Думай о нем и о Джастине всякий раз, как замыслишь очередную глупость. Ты причинишь зло не только себе, но и своей семье, – произнес Ройс и собрался было уже выйти из комнаты, когда его остановила Николя.

– Подожди, – крикнула она с непонятным отчаянием.

– Что еще? – Ройс замер и посмотрел на нее.

– Значит, все? – спросила она, шагнув к нему. – Ты покидаешь меня?

– А ты надеялась на что-то другое?

– Нет.

Ройс повернулся, чтобы уйти.

– Это все, что ты мне можешь сказать? – настойчиво спросила Николя.

Ройс опять остановился и тяжело вздохнул.

– А что еще ты хочешь услышать? – Глаза Николя наполнились слезами, и она стала заламывать руки. Ройс не понимал, что еще она надумала. – Господи, да что с тобой? – спросил он, совершенно сбитый с толку.

– Ничего, – покачала головой она, – со мной все в порядке. Я рада, что избавилась от тебя, барон. Ты невыносимо груб. – Слезинка скатилась у нее по щеке. Николя смахнула ее тыльной стороной ладони.

Черт побери, она ведет себя так, будто он навсегда бросает ее, и, разрази его гром, именно это он и чувствует.

– Я не уеду в Нормандию, – произнес он, – и, если я понадоблюсь тебе, пошли за мной одного из воинов. Меня сразу разыщут.

Николя не сумела скрыть радость. Страх сразу же прошел. Она обмякла и не смогла больше сдерживать слезы, рвущиеся наружу. Девушка отвернулась, чтобы барон не видел ее позора.

– Я никого не пошлю за тобой, нормандец. Уезжай, мне все равно.

Он не мог оставить ее. У нее такой одинокий, такой несчастный вид. Она беззащитна. Черт возьми, ему почему-то хотелось видеть ее сильной и злой, какой она была во время путешествия.

– Барон, – позвал Лоренс, видя, что его господин долго стоит, не произнося ни слова.

Ройс покачал головой.

– Николя, – позвал он, стоя у двери.

– Что?

– Я должен что-то сказать тебе напоследок. Она обернулась и посмотрела на него. «Злость, – подумал он, – только злость поможет ей преодолеть страх».

– Что еще? – спросила она.

– Шах и мат, – с ухмылкой сказал он, закрыл дверь перед ее разгневанным лицом и громко расхохотался.

О дверь что-то с грохотом ударилось, посыпались осколки.

– Что это? – спросил Лоренс.

– Кувшин для воды, полагаю. Ей уже лучше.

Ройс тоже почувствовал себя намного лучше и с облегчением вздохнул.

* * *

Почти всю оставшуюся часть дня Николя была вне себя от бешенства. Ближе к вечеру к ней в комнату вошли две служанки. Обе они были саксонки, что немало удивило Николя. Одна принесла свежую одежду, другая – чистое постельное белье. Стоя у окна, Николя наблюдала, как они внесли в комнату деревянное корыто и наполнили его горячей водой. У нее не хватило сил отказаться от горячей ванны. Она с удовольствием плескалась в воде, пахнущей розами, потом вымыла волосы и, наконец, почувствовала себя чистой.

Она не хотела разговаривать со служанками до тех пор, пока одна из них не вызвалась расчесать ее спутавшиеся волосы.