Капитуляция - Клейпас Лиза

На следующий день они наконец неохотно оставили бруклинский дом Маршей и вернулись в свой собственный на Бикон-Стрит. София догадавшись о том, что гложет Лауру, с несвойственным ей воодушевлением крепко обняла ее на прощание. – Все будет хорошо, - прошептала София, похлопав ее по спине. – Последив за тобой и Джейсоном последние несколько дней, я поняла, что у вас нет таких трудностей, которые не смогло бы решить время.

Лаура улыбнулась и кивнула, но она знала, что в этом София была неправа. Время мало что значило. За целых два месяца брака они с Джейсоном не смогли добиться того, что произошло за последние четыре дня. И перед ними все еще стояли проблемы, проблемы, которые нельзя было разрешить, сколько бы времени ни прошло. Ей нужно было найти способ проникнуть за стену, окружавшую Джейсона, барьер, который не позволял им достичь близости за пределами физического удовольствия, которое они делили.

Как и обещал, Джейсон взял ее на место строительства своего самого последнего здания. Она впервые видела один из его проектов во время постройки. До этого момента она остерегалась выказывать слишком большую заинтересованность в том, что касалось его бизнеса. Теперь же она засыпала его вопросами.

- А что за люди будут снимать квартиры в этом доме? – спросила она. – Небольшие семьи? Молодые мужчины?

- И молодые женщины на кооперативной основе.

- Молодые женщины без компаньонок?

Его рассмешил ее строгий тон. – Да, самодостаточные женщины, занятые своей карьерой будут снимать квартиры вместе. Это что слишком радикальный проект, чтобы Прескотт одобрила его?

- Да, - ответила она. – Но полагаю, что Прескотты не могут удержать прогресс.

Он ухмыльнулся и крепче взял ее под руку. – Мы еще успеем сделать из тебя либералку.

Джейсон показывал ей участок, и Лауру поразили, даже немного испугали, размеры предприятия. Было шумно: гудел паровой экскаватор, группа мужчин ругаясь ровняла гравий, кругом стояла пыль. Часть собственности включала массу старого хлама, которую засыпали чистым гравием.

Легкий шлейф платья Лауры тащился по грязной земле, и она постоянно останавливалась и раздраженно его отдергивала. На ней была самая удобная одежда из всей что у нее имелась, прогулочное платье из шерсти и шелка темно-сливового цвета, плащ под стать платью и сапожки из тюленьей кожи на двойной подошве. Тяжелая ткань и плотно облегающая юбка не позволяли ей двигаться с той же легкостью, что и Джейсон, и ему приходилось идти медленнее, подстраиваясь под нее.

Джейсон еще сильнее замедлил шаг, когда они приблизились к худому, в лохмотьях человеку на улице. Глаза Лауры потемнели от жалости, когда она увидела старика в рваной одежде, которая едва ли защищала от холода. У него была жидкая и пожелтевшая борода, испещренная венами кожа, и от него несло джином. Он заговорил с сильным ирландским акцентом, так что Лаура с трудом разбирала его слова.

- Хэй, сэр, нет ли у вас монетки для старика? Сёдня т’кой сильный и х’лодный ветер.

Лаура взглянула на Джейсона, чье выражение было невозможно прочесть. – Конечно, есть, - сказал он. Запустил руку в карман, достал несколько монет и сунул их в протянутую руку.

Старик посмотрел на него и слезящиеся глаза его вдруг прояснились от интереса. – Хэй, да вы же с нашей родины.

Легкий акцент Джейсона стал заметнее, чем обычно. – Мой дед уехал из графства Уэксфорд во время первой «картофельной гнили».

- И правда, вы похожи на Уэксфордца, глаза и волосы черные как уголь. Я сам из Корка. – Мужчина кивнул в знак благодарности, махнув костлявой рукой с крепко зажатыми в ней монетами. – Благослови Господь, сэр, вас и вашу красотку-жену.

Лаура снова посмотрела на него, когда он двинулся дальше; он воровато заспешил через дорогу, зажимая руки под мышками. – Бедняга, - сказала она. – Надеюсь, он купит чего-нибудь поесть.

- Он потратит деньги на выпивку, - без всякого выражения произнес Джейсон.

- Почему ты так уверен?

Какое-то мгновение она думала, что он не станет отвечать. – Виски стоит дешевле, чем хлеб, - наконец отозвался он.

- Тогда зачем ты дал ему денег, если знал… - Лаура нахмурилась и уставилась в землю, чувствуя напряжение его руки, зная, что каким-то образом задела его за живое.

Джейсон почувствовал очень сильное желание рассказать ей, о чем он думал, но привычка замалчивать свое прошлое предостерегала его против рассказов о чем-либо. Он несколько раз открывал и закрывал рот, чувствуя, как из-под его воротника поднимается жар, пока он ведет битву с самим собой. Не было никакой причины исповедоваться ей, ей нет нужды знать. Ведь если бы Лаура поняла, каким на самом деле было его детство, она начала бы презирать его. Она бы испытала то же отвращение, что и он, когда вспоминал об этом. Одному Богу известно, почему именно сейчас ему так хотелось рассказать ей о том, о чем он поклялся никогда никому не рассказывать.