Твоя навсегда - Максвелл Кэти

В последующие несколько лет случались такие периоды, когда ему казалось, что он не сможет осуществить свою мечту. Жизнь его совсем не щадила.

Йель считал себя искусным фехтовальщиком. Но после того как ему пришлось защищать свою жизнь в сражении со средиземноморскими пиратами, он изменил свое мнение. Он был вынужден спешно осваивать такие приемы, которыми не владеет ни один лондонский учитель фехтования. И ни в одной школе бокса его бы не научили так драться, как научили в бедных кварталах Алжира и Калькутты.

Со временем он понял, через какие тяжелые испытания порой проходят люди. Его непомерное упрямство исчезло, и появилось самое простое желание выжить в этом ужасном мире. Он научился жить среди людей, для которых однажды данное слово – это все равно что долговая расписка. Нарушить слово означало подписать себе смертный приговор.

Первую заработанную своим трудом золотую монету Йель положил в маленький кожаный мешочек, который повесил себе на шею. В один прекрасный день его товарищ украл этот мешочек. Для того чтобы заработать вторую золотую монету, ему пришлось трудиться еще год. Тогда он понял, что таким образом он не сможет сколотить себе приличное состояние. Йель был уверен, что существует другой, более простой способ зарабатывать деньги. Он стал совладельцем парусного корабля, купив несколько акций. Через несколько лет этот корабль стал его собственностью.

Острый ум, который спал на уроках истории и латыни, сейчас стал для Йеля мощным оружием, ведь ему пришлось всему обучаться самостоятельно. Он постоянно задавал вопросы и внимательно выслушивал ответы на них.

Вскоре он выяснил, что обладает хорошим нюхом на выгодные сделки.

Однако сейчас все его деньги, клятва, которую он когда-то дал, желание доказать всей своей родне, что он настоящий мужчина, – все это казалось пустым и бессмысленным.

Он сидел на стуле в маленькой кухне дома мисс Нортрап. Кирпичный пол здесь был холодным, и у него замерзли ноги. Поджав их под себя, он скрестил руки на груди и терпеливо ждал.

Он так задумался, что, увидев окружавшую его толпу злобных мужчин, не сразу сообразил, где он находится и что с ним происходит. Среди этих мужчин были хозяин гостиницы и кузнец, у которого он оставил свою лошадь, когда приехал из Лондона. Кузнец держал в руках тяжелый молот, которым подковывают лошадей, а хозяин гостиницы сжимал увесистую дубину. Остальные мужчины тоже были настроены весьма враждебно. За спинами мужчин стояли те самые женщины, которых он сегодня уже видел. У всех были очень серьезные лица, и он сразу понял, что это не просто визит вежливости.

– Марвин Браун? – довольно любезно спросил мужчина, одетый в охотничий костюм коричнево-зеленого цвета.

Его шея была закутана огромным шерстяным шарфом. Он бережно держал в руках старый мушкетон.

Йель удивленно смотрел на него, продолжая молчать.

– Точно, сквайр Биггерс, это и есть Марвин Браун, – ответила за Йеля миссис Седлер. – Видите? Он почти голый.

Йель медленно поднялся со стула, понимая, что противника всегда лучше встречать стоя. Как он и предполагал, едва он выпрямился во весь рост, они сразу попятились назад. Все, кроме сквайра Биггерса.

– Где мисс Нортрап? – спросил Йель.

В этот момент она протиснулась вперед и повернулась к ним лицом.

– Это смешно! Я требую, чтобы вы прекратили все это немедленно!

– Я же просила вас остаться в гостинице, мисс Нортрап, – сказала миссис Седлер. – Мы сами знаем, что нужно делать.

– Пусть кто-нибудь отведет ее обратно в гостиницу, – приказал сквайр Биггерс. Мистер Седлер сразу же бросился исполнять этот приказ.

Тем временем сквайр снова повернулся к Йелю и демонстративно погладил свой мушкетон.

– Мистер Браун, да будет вам известно, что я также являюсь местным мировым судьей.

– Очень приятно с вами познакомиться, – сухо ответил Йель.

– А мне, сэр, совершенно неприятно, – бросил в ответ сквайр. – Мы все заботимся о репутации мисс Нортрап.

– О-о, я просто не могу в это поверить! – протестуя, воскликнула мисс Нортрап. Мистер Седлер пытался вытащить ее из кухни, однако это/было нелегко, потому что Саманта упиралась изо всех сил.

– Я уверяю вас, что ее репутация осталась незапятнанной, – сказал Йель, посмотрев прямо в глаза сквайру Биггерсу. – Я не сделал ей ничего плохого.

– Вы разгуливали перед нашими женщинами в неподобающем виде. И это вы называете «ничего», сэр?