Ты, Марианна - Бенцони Жюльетта

Любопытство постепенно пробуждалось в Марианне, подтачивая злобу.

— Ваше величество сказали, что нужны виновные? Могу ли я спросить, пойманы ли они?

Наполеон ограничился утвердительным Кивком. Но Марианна настаивала:

— Ваше величество знает, кто убил Никола, кто подделал банкноты?

— Я знаю, кто убил Никола Малерусса, и он пойман, что же касается фальшивомонетчика…

Он на мгновение заколебался, бросив на молодую женщину неуверенный взгляд. Она сочла нужным подогнать его.

— — Так кто? Разве не один и тот же?

— Нет! Фальшивомонетчик… это я!

Даже старый потолок, обрушившийся на голову, не ошеломил бы до такой степени Марианну. Она смотрела на него так, словно сомневалась, в здравом ли он уме.

— Вы, сир?

— Я сам! Чтобы подорвать английскую торговлю, я поручил верным людям отпечатать в тайной типографии некоторое количество фальшивых фунтов стерлингов и наводнить ими рынок. Я не знаю, каким образом этим негодяям удалось раздобыть их и спрятать на корабле Язона Бофора, но то, что они мои, сомнений не вызывало, и мне было невозможно объявить об этом. Вот почему, в то время как в тюрьмах и почти везде во Франции мои агенты тайно занимались выяснением истины, я решил оставить обвинения на твоем друге. Вот также почему я заранее подписал помилование и подготовил как можно тщательней его бегство. Оно не могло не состояться: Видок ловкий человек… и я был уверен, что ты ему поможешь!

— Поистине, сир, мы только игрушки в ваших руках, и я невольно спрашиваю себя, является ли гениальный человек Божьей благодатью… или бедствием! Однако, сир, этот виновный, — добавила она с беспокойством, — или… эти виновные!..

— Ты права, говоря «эти», ибо их много, но у них был руководитель… Однако лучше пойдем туда.

— Куда же?

— К башне. Я хочу тебе кое-что показать… Только укутайся получше.

Невольно обретая нежность движений, которыми он еще так недавно помогал ей надеть пальто или обмотать шарф вокруг шеи во время волшебных дней Трианона, он надвинул капюшон на голову Марианне и подал перчатки, которые она бросила на камень у, камина. Затем, так же как и раньше, он взял ее под руку и повел к выходу, сделав Рустану знак следовать за ними.

Снаружи на них обрушился ледяной ветер, но они, прижимаясь друг к другу, пустились через огромный двор, по щиколотку утопая в скрипевшем под ногами снегу. Подойдя к предбашенной пристройке, Наполеон пропустил свою спутницу вперед под низкий свод, охраняемый стражниками, похоже, окаменевшими от холода.

На усах у них висели сосульки. Император придержал Марианну.

Прикрепленный железным кольцом к стене фонарь осветил его серо-голубые глаза, ставшие очень серьезными, даже строгими, но без суровости.

— То, что ты сейчас увидишь, ужасно, Марианна, и совершенно исключительно. Но, я повторяю, надо, чтобы правосудие свершилось! Готова ли ты увидеть то, ! что я хочу тебе показать?

Она, не моргнув, выдержала его взгляд.

— Я готова!

Он взял ее за руку и увлек за собой. Они миновали еще одну низкую дверь и оказались у подножия башни на мосту через очень широкий и глубокий ров. Деревянная лестница спускалась в этот ров, и Марианна машинально глянула вниз, где мелькали огни фонарей. Но тут же она попятилась и в страхе вскрикнула: среди утоптанного грязного снега охраняемая двумя стражниками вздымалась зловещая конструкция, отвратительная деревянная рама красного цвета с треугольным ножом наверху: гильотина!

Расширившимися глазами смотрела Марианна на дьявольскую машину. Она дрожала так сильно, что Наполеон нежно обвил ее рукой и прижал к себе.

— Это ужасно, не правда ли? Я знаю это, поверь! И никто больше меня не ненавидит это жестокое приспособление.

— Зачем же тогда…

— Чтобы наказать, как должно! Сейчас тут умрет человек! Он ждет в карцере башни, и никто, кроме нескольких тщательно подобранных людей, которые будут присутствовать при его казни, не узнает, какой суд его приговорил! Но этот человек — преступник исключительный, такие негодяи редко встречаются. Прошлым летом он хладнокровно убил Никола Малерусса после того, как заманил его в ловушку и с помощью сообщников доставил связанного и с кляпом во рту в Пасси, в дом, где жил Язон Бофор. Там он перерезал ему горло, но это было только одно из его многочисленных преступлений. Несколько десятков человек, моих солдат, содержавшихся в плену на английских понтонах, погибли, разорванные собаками, которых этот отверженный обучил травле…