Мы встретимся вновь - Холт Виктория

Дорабелла, Гретхен, я — мы все помогали ей. Конечно, Дорабелла имела необыкновенный успех среди раненых. И я уверена, что ее шутливый флирт был неплохим лекарством. Гретхен трудилась вовсю, да и я не сидела сложа руки.

Мы были охвачены необыкновенным энтузиазмом, и власти искренно оценили наши усилия.

Том Ео немедленно нашел работу для Симоны, и та поселилась вместе со старой миссис Пенуир. И это было кстати, потому что миссис Пенуир недавно овдовела и не выносила одиночества. Ее муж вышел на отдых несколькими годами раньше, и, когда он умер, коттедж оставили за миссис Пенуир, чтобы она могла спокойно доживать свои дни.

Симона, похоже, была довольна своей жизнью. Ясно, что она с облегчением вздохнула, покинув Францию, и готова была оказать любую помощь в борьбе с Гитлером. Она выглядела очень дружелюбным человеком, и миссис Пенуир была рада жить с ней вместе.

Как-то вечером Симона сказала мне, что они много говорят меж собой. Миссис Пенуир любила рассказывать ей о соседях. Эти разговоры очень помогали Симоне в изучении языка.

Все были добры и благожелательны к ней, и все думали, что она была очень смелой, если решилась переплыть пролив, и понимали, почему она не могла больше оставаться в своей стране и прибыла в Англию, чтобы помогать генералу де Голлю освободить Францию от врага.

Большинство из раненых, которых привозили к нам, оставались здесь две-три недели. Эти мальчишки, на время вырвавшиеся из кровавого месива войны, были открыты миру и радостям жизни.

Вспоминаю одного довольно серьезного молодого человека, который заинтересовал меня тем, что служил в военно-воздушных силах и обучался в Ларк-Хилле. Мне пришло в голову, что он мог знать Джоуэна.

Он был ранен в ногу и потому ходил с палкой, от которой надеялся через несколько месяцев избавиться.

Однажды я увидела его в саду и подошла к нему:

— Скоро покидаете нас?

— Да, но всегда буду помнить об этом доме, где провел счастливые дни. Так покойно здесь… далеко от всего.

— Ну, едва ли. Все время летают самолеты и беспрерывно ожидают вторжения.

— Все это так. Но куда деться от этой паршивой войны? Вы и юные леди, и, конечно, миссис Джермин, многое делаете для победы.

Мы помолчали, затем я сказала:

— Я говорила вам, что мой жених находился там… за проливом?

— Да.

— Прошло уже несколько месяцев после событий в Дюнкерке. Как вы думаете?..

— Никто ни в чем не может быть уверенным. Некоторых взяли в плен, другие спаслись. Там есть смелые люди, которые не смирились с капитуляцией и воюют в подполье. Уверен, что нашим помогают пересечь границу с нейтральными странами… со Швейцарией, например. Те, кому повезет, могут вернуться домой.

— А что бывает с теми, кого взяли в плен?

— Даже немцы должны уважать правила войны и обращаться с пленными согласно им. Но это значит, что нужно ждать конца войны.

— А как вы думаете, можно ли вырваться из лагеря?

— Все возможно.

— Вы считаете, что надо продолжать надеяться? Скажите правду… — Да, надо надеяться. Откуда вы знаете, что там происходит?

После этого разговора я немного успокоилась, у меня появилась надежда, что Джоуэн жив и что он вернется.

Но той ночью я не спала и представляла, что Джоуэн находится в лагере для военнопленных там, во Франции… или в Бельгии… или в самой Германии. Он мог быть в любой из этих стран. А может быть, он бежал из лагеря. Возможно, он среди французских друзей, которые помогут ему добраться до Швейцарии.

И вдруг я увидела яркую вспышку в небе. Я встала с постели и заметила луч света. Он на мгновение свернул и исчез.

Я подумала, что об этом надо сообщить, но тут же вспомнила, как над нами с Дорабеллой смеялись, когда мы подняли шум из-за косяка рыбы, и потому решила действовать осторожно. Одевшись, я вышла из дома. Стояла тихая ночь, и море было пустынно. Немного постояв, я вернулась в постель, но уснуть не могла. Я четко видела эти вспышки.

За завтраком я рассказала Гордону о том, что ночью видела вспышки света.

— Странно, — сказал он. — Откуда бы им взяться? Не думаю, чтобы немцы сами решились предупредить нас о вторжении.

— Вот поэтому я и не подняла тревогу. Не хочу опять стать объектом насмешек. Все было спокойно, и я вернулась.

— Наверное, это все же была молния.

Но оказалось, что эти вспышки видела не я одна. Мы продолжали дежурить на скалах, хотя вторжение стало казаться менее вероятным.