Много шума вокруг волшебства - Райс Патриция

Старательно удерживая равновесие, Трев медленно опустился рядом с ней на диван, не расплескав ни капли кофе.

– Сейчас вы сорветесь и удерете, да?

Это было скорее грустное утверждение, чем иронический вопрос. Синда сделала несколько глотков кофе и лишь потом ответила вопросом на вопрос:

– А что, обычно женщины вас избегают?

– Нет, во всяком случае, до недавнего времени. Очевидно, англичанки слабее, чем мне казалось.

– Или вы огрубели, – возразила она. – Англичанки, как и любые другие женщины, предпочитают видеть приятные лица и чарующие улыбки.

– Ну, про леди Рочестер я бы этого не сказал, – мрачно заметил Трев. – Она предпочла бы видеть мою гибель, даже если бы я рассыпал перед ней перлы мудрости и бриллианты вежливости.

– Мелинда считает, что вы убили ее мужа и задумали выжить их с дочерью из поместья. Радуйтесь, что она вообще впустила вас в дом.

– Это как посмотреть. – Трев расслабился, откинулся на спинку дивана и вытянул перед собой длинные ноги. – На прошлой неделе я узнал, что море так и не выбросило на берег тело моего кузена. У него нет могилы.

Чувство, с которым он это сказал, заставило Синду внимательно посмотреть на него. Лицо Трева было невозмутимым, но он не отрываясь смотрел на свою чашку, словно ожидал от нее ответа.

– Простите, я не знала об этом, – смущенно пролепетала Синда. – Должно быть, ужасно вернуться домой и узнать такое.

Он пожал плечами:

– Видите ли, я его не убивал. Ужасно, когда все вокруг верят худшему в человеке из-за какой-то глупой картины.

Уж не играет ли он с ней? Знает ли он, что это она написала тот портрет? Или только подозревает?

Взволнованная его близостью, Синда еще больше занервничала и выпрямилась, стараясь, чтобы их тела не соприкасались. При всей своей невинности она не была невежественной. Тревельян буквально притягивал ее своей мужественностью, и она мысленно представляла себе его сильное тело, скрытое одеждой. Никакие рисунки в анатомическом альбоме не способны были передать мощь и чувственную игру мускулов живого человека.

– Возможно, это оттого что люди не улавливают разницы между капером и убийцей, – сдержанно заметила она и только потом спохватилась, что допустила бестактность.

– Но существует огромная разница между убийством людей на войне и убийством из зависти и корысти, – мрачно пробурчал Трев. – Я убивал только в тех случаях, когда приходилось спасать жизнь себе или своим людям. Король не просто так посвятил меня в рыцари!

– Вы хоть сознаете все неприличие этой темы?

– Да, и мне не следовало приходить к вам, да еще в такое время, – согласился он. – Мне уйти?

Синда знала, что необходимо выставить его за дверь. Он был пьян и чувствовал себя оскорбленным, потому что его ненавидела вдова кузена и потому что большинство соотечественников считали его убийцей. Потому что таким изобразила его она!

– Мы с вами принадлежим разным мирам и не можем быть друзьями, – справедливо заметила Синда.

– Сомневаюсь, чтобы вы или я принадлежали к тому миру, который признают другие. – Трев встал, забрал у нее чашку и поставил посуду на стол.

Она вздрогнула и допустила ошибку, взглянув на него. В его чёрных глазах горело неукротимое желание.

Он взял ее за руки и помог встать, и Синда не остановила его. Сила его рук парализовала ее волю.

– Вот единственный мир, который нам сейчас нужен, – пробормотал он.

Не успела она разобраться в потоке нахлынувших чувств, как Трев мягко завел ей руки за спину и привлек к себе так близко, что она почувствовала биение его сердца.

Затем он опустил голову, коснулся ее губ своими, и мир перестал для нее существовать.

Глава 8

Впервые в жизни ее целовал мужчина.

Пораженная горячим прикосновением губ Тревельяна, Синда целиком отдалась незнакомым ощущениям. Не обращая внимания на привкус рома, она жадно впитывала новый для себя запах мужского тела, непривычный, невероятный и такой головокружительный! Усы слегка кололись, но эти сильные и нежные губы заставили ее забыть обо всем на свете. У нее действительно закружилась голова, она высвободила свои руки и обхватила Трева за талию, чтобы не упасть. Он нежно обнимал ее, и она самозабвенно отдалась поцелую, слегка вздрогнув, когда почувствовала на губах настойчивое прикосновение его языка.

Она догадывалась, интуитивно чувствовала, что Тревельяну этого мало, но хотела как можно полнее насладиться первым опытом близости с мужчиной. Под тонкой тканью камзола мускулы на его руках напряглись, когда он властно прижал ее к себе, и она полностью подчинилась ему. Он старался сдерживать себя, но одолевавшее обоих желание опьяняло их. Побуждаемая инстинктом, Синда встала на цыпочки, прижалась к нему всем телом, и у него вырвался короткий стон. Откинув голову, Трев устремил на нее страстный взгляд.