Любовь на краешке луны - Картленд Барбара

Облаченные в причудливые ливреи слуги подавали блюда, восхитительнее которых она ничего не ела за свою жизнь.

Вино и застольная беседа понемногу превратили все происходящее в пьесу со столь искусно закрученным сюжетом, что трудно было догадаться, чем закончится это действие.

Словесная дуэль с герцогом не прекращалась, и каждая фраза обладала double entendre²¹, что не позволяло им оставить французский язык.

Только когда обед завершился, а слуги покинули комнату, Канеда позволила себе воскликнуть:

— Это самая изысканная трапеза в моей жизни!

— А я надеялся, что вы скажете — одна из наиболее интересных.

— Ну, об этом можно не говорить! Маша беседа доставила мне совершенно неописуемое удовольствие.

— И мне тоже, — сказал герцог. — Откуда у вас такие познания?

— Полагаю, потому, что я получила хорощее образование.

— Едва ли в нем можно видеть истинную причину.

— Тогда в чем вы ее находите?

— Депо в том, что вы думаете. Лишь немногие женщины способны думать о чем-то, не имеющем отношения к ним самим.

— Так утверждает ваш собственный опыт?

— Опыт многих мужчин. Канеда, я хочу сказать, что вы в этом отношении уникальны.

Он впервые назвал ее по имени после начала обеда; только претенциозная дура стала бы настаивать на том, чтобы к ней обращались «мадемуазель», и Канеда смолчала.

Она чуть насмешливо улыбнулась.

— Я благодарна вам за подобную оценку. Мне приятно быть непохожей на всех.

— В это я поверю охотно, ведь вы действительно ни на кого не похожи — так что мне даже трудно описать это.

— Вы могли бы сказать то же самое о себе. Конечно, вы не похожи на других мужчин и знаете об этом! А я думаю — если вы действительно откровенны, — это искусственное различие, как и положение, в котором вы рождены.

— Вы обвиняете меня в том, что я играю какую-то роль?

Канеда пожала плечами.

— Если вам нравится это выражение. На мой взгляд, все мы играем — так или иначе.

— Но некоторые делают это в большей степени, чем другие, как вы сейчас.

— Я не понимаю, почему вы все время повторяете эти слова.

— Потому что они очевидны. Вы играете свою роль очень искусно, но этим меня не обманете!

— Зачем мне это?

— Именно это я и хочу узнать, причем из ваших собственных уст.

Он вновь проявил утонченную восприимчивость, заметила Канеда, посчитавшая подобный поворот событий опасным для себя.

— Давайте вернемся в гостиную, — предложила она. — Мне бы хотелось увидеть то, что вы успели написать по обучению лошадей. Эта тема очень интересует меня.

Ничего не ответив, герцог поднялся следом за ней, и они неторопливо направились в гостиную.

Теперь шторы были задернуты, пламя высоко взмывало над поленьями, комната сделалась уютной и романтичной.

Слуга закрыл за ними дверь, и Канеда шагнула вперед, протянув руки к огню.

— А ночами все еще холодно, — сказала она. — Мне нравятся эти толстые бревна. Я всегда знала, что на луне холодновато.

С улыбкой она повернула голову к герцогу и обнаружила его ближе к себе, чем ожидала… Выражение на его лице заставило ее сердце подпрыгнуть.

Когда она справилась с собой, герцог промолвил — так тихо, что Канеда едва расслышала его:

— Бы так очаровательны… невозможно красивы.

— Мне приятно слышать… что вы так думаете. — Несмотря на все старания говорить непринужденно, она едва выдавила застрявшие в горле слова.

— Я всегда думал, что подобная вам женщина должна найтись в этом мире, — продолжал герцог. — И, должно быть, вы приснились мне, потому что сегодня я понял, что уже где-то видел вас.

Канеда вздрогнула, ощутив укол страха.

Она уже подумывала о том, что у старого герцога мог храниться портрет ее матери; в таком случае именно черты Клементины его сын узнал в лице Канеды.

Она не ответила, и он сказал:

— Что мне делать с вами? Сколько времени вы можете провести у меня… что я почувствую, когда вы покинете замок?

В голосе его послышалась неожиданная серьезность, совершенно не отвечавшая намеченной ему роли. Канеда отступила от него на несколько шагов.

— Я же сказала вам, что я здесь мимолетный метеор. И зачем нам тревожиться о том, что будет завтра?

— Действительно, зачем, когда у нас впереди ночь?

Он подчеркнул последнее слово, и Канеда вдруг испугалась.

Герцог не шевельнулся, но она отгородилась от него руками, словно отражая натиск.