Побег (Фонтан желаний) - Деверо Джуд

Когда он ушел из отсека, почти все пассажирки улыбались — казалось, в затхлом спальном отсеке повеяло свежим ветром.

— Господи, — вздохнула одна из женщин, чьего ребенка Тревис пеленал. — Кто этот замечательный человек?

— Он мой, — объявила Риган, да так громко и уверенно, что женщины стали смеяться, а Риган вспыхнула.

— Милочка, вам нечего стесняться. Просто каждую ночь благодарите Бога за Его доброту.

— А может, ночью у нее другое на уме, — произнес чей-то звонкий голос.

Риган обрадовалась, когда одна из пассажирок застонала, что дало ей повод сбежать, избавившись от подобных шуток. Но, помогая одной из женщин, Риган вдруг возмутилась. Прямо на ее глазах Тревис флиртует с другими! Несомненно, он доволен, что все женщины вьются вокруг него; ему нравится, что только одного его допускают в отсек для одиноких женщин. Допускают! Как же, Тревис Стэнфорд никогда не пойдет на то, чтобы просто просить разрешения, а сделает, что захочет.

Резко поставив на стол кувшин с водой, Риган с каждой секундой накалялась все больше. Конечно, он не мог обращаться с ней, как с леди, потому что знал ее только в постели. Этот высокий грубый американец умел обращаться с женщиной только как с необходимой ему вещью. Для него все женщины одинаковы — и больные, в постели, и одетые в атласные платья; он убежден, что их предназначение — доставлять ему удовольствие.

Перед заходом солнца она поднялась на палубу, чтобы вымыть глиняные горшки. Здесь Тревис и два матроса учили окруживших их детей вязать узлы. Девочка лет двенадцати вязала кусок какой-то ткани, а на коленях Тревиса сидел двухлетний мальчик и старался разобраться в премудростях узла, который тот вязал. Обернувшись к Риган, Тревис улыбнулся и снова занялся детьми.

Она высокомерно вскинула голову и опять направилась в душный отсек, охваченная бешенством от того, что даже для детей он так притягателен. Хотя женщинам Риган и заявила, что Тревис принадлежит ей, она все же понимала, что не имеет над ним никакой власти, что она — его пленница, игрушка, и по прибытии в Америку он быстро от нее избавится и, конечно же, заведет себе другую. Она стала подозрительно оглядывать пассажирок в спальном отсеке, пытаясь заранее обнаружить соперницу.

Риган уходила из женского отсека в дурном настроении. Дядя утверждал, что она никогда не бывает искренней, чем ставит его в неловкое положение; но за последние недели с ней приключилось столько всего, что Риган сильно изменилась.

В их каюте было пусто. Она стояла у окна и глядела на звезды. Дверь отворилась.

Тревис быстро отклонился в сторону, когда ему прямо в голову полетел оловянный кувшин.

— Что?.. — начал он.

Риган схватила с полки еще один кувшин.

— Ты обожаешь ухаживать за женщинами, да? — крикнула она. — Тебе нравится, когда женщины вьются вокруг тебя? Как они все причитали: «Ну что за прекрасный человек!» И второй брошенный кувшин задел его плечо. Когда Риган потянулась за третьим, Тревис бросился через каюту и схватил ее за руку. И опять на его лице появилась легкая, веселая улыбка:

— Не поддавайся раздражению. Помни, что некогда ты была английской леди.

Его высокомерная улыбка, сознание того, что из-за Тревиса она перестала быть леди, вселили в Риган ярость; кровь бросилась ей в лицо.

— Я тебя ненавижу! — выдохнула она и локтями стала бить его по груди.

Его недовольное ворчание доставило ей радость, и не успел он прикрыться, как она пнула его в лодыжку.

Он отступил и начал поглаживать ушибленные места, но на его лице застыло удивленное выражение.

— Почему бы нам не поговорить спокойно? Что тебя так взбесило?

— Взбесило? — передразнила она его своим чеканным голосом. — Меня возмущает твоя самоуверенность, будто у тебя на все есть первоочередное право. Тебе понравилось, что женщины смотрели на тебя с обожанием? Как это было отвратительно, что, используя детей, ты добивался их благосклонности. И что же: когда я тебе надоем, ты украдешь одну из них?

— Вполне вероятно, — ответил Тревис, выпятив подбородок. В глазах его сверкали искорки. — Во всяком случае, одна из них может оказаться более благодарной, чем ты. Что же ты не спросила, кто из них хотела бы поменяться с тобой местами?

— Ты безмозглое наглое животное, каких свет не видывал! — крикнула она. — А тебе не приходило в голову, что я не хочу быть твоей пленницей, и что другим женщинам этого тоже не захочется? Что, я должна благодарить тебя за то, что ты удерживаешь меня против моей воли, затащил меня на корабль, плывущий в страну, которую я ненавижу, и угрожаешь рассказать всем о подлинных отношениях между нами, если я не останусь с т бой?