Невеста с характером - Мартин Кэт

— Ты бесподобна, — сказал он.

На ее щеках появился румянец.

— Спасибо.

Рул улыбнулся:

— Ты будешь самой ослепительной женщиной в театре.

Она засмеялась.

— Ты очень любезен! Впрочем, цвет моих волос не самый модный, а я сама слишком маленького роста, чтобы быть элегантной, но твои слова все равно мне приятны.

— Твои волосы подобны огню, ты миниатюрна и изящно сложена. Поверь мне, все согласятся с моими словами.

Его глаза скользили по ней, и Вайолет уловила в его взгляде плохо скрываемую похоть. Ее сердце забилось быстрее. В черном костюме, с алмазной булавкой, которая великолепно смотрелась на белоснежном шейном платке, он был невероятно привлекателен.

Это абсолютно ничего не значит, сказала она себе. Даже меньше, чем ничего.

Рул взял ее черный плащ со вставками изумрудного цвета и накинул ей на плечи, затем дворецкий открыл дверь и отступил на шаг, чтобы дать им пройти, пряча улыбку на морщинистом лице. Может быть, на самом деле он не такой уж и скучный, как показалось ей вначале.

— Доброй ночи, Хэт, — сказала она нарочно, чтобы смутить его.

Бледные глаза Хэта распахнулись, как только она переступила порог.

Рул усмехнулся:

— Ты доведешь его до удара, если часто будешь улыбаться ему так, как сейчас.

— Ерунда! Мистер Хэтфилд — истинный дворецкий.

Рул только улыбнулся.

Они доехали до театра за вереницей карет, медленно подъезжающих к портику центрального входа. Фасад здания был украшен позолоченным орнаментом, а когда они вошли внутрь, то увидели красную бархатную дорожку, которая гармонировала с красными тиснеными обоями. Вайолет отметила, что интерьер театра был чересчур богатым.

Спектакль назывался «Моряк», он представлял собой пьесу-приключение, музыкальный фарс, где пираты атаковали судно, а девушка была спасена храбрым героем. Вокруг премьеры было много волнений, потому что предыдущая пьеса этого автора имела шумный успех.

— Моя ложа на втором этаже, — сказал Рул, поднимаясь с ней по двойным закругленным лестницам, которые затем расходились по правую и левую стороны здания.

Он проводил ее в ложу на балконе, драпированную бархатом. Со своего места она увидела широкую сцену и оркестровую яму.

— На третьем этаже есть открытые места, но с наших кресел лучший вид на сцену.

«И конечно, наша ложа более интимная», — подумала она.

Их окружала драпировка из штор, и увидеть, что происходит в ложе, было невозможно. Она бы удивилась, если бы Рул не использовал эту камерность для обольщения, причем именно сегодня вечером.

Вайолет задрожала, но постаралась не обращать на это внимания. Он не целовал ее с той ночи на балу, хотя обещал. Поцелуй она еще смогла бы вынести, но она не позволит ничего большего.

Они любезно пообщались друг с другом, пока зрители занимали свои места, и вскоре свет начал гаснуть.

Когда действие началось, она почти забыла о мужчине, сидящем рядом с ней, и полностью погрузилась в пьесу. На картонном корабле находились капитан и команда, ну и, конечно, главная героиня — дочь богатого кораблевладельца, молодая девушка. Она отправилась в это путешествие, чтобы встретиться со своим отцом.

Фальшивые волны то поднимались, то опускались, они должны были создавать впечатление, что корабль плывет в море. Звучали песни, и зрители смеялись над их гротескным исполнением. Ближе к концу первого акта корабль атаковали пираты, выстрелив холостым зарядом из пушки по картонному кораблю.

Вайолет не до конца поняла, какого эффекта актеры должны были достичь, но явно не того, какой получился на самом деле.

И тут начались проблемы…

Глаза Рула остановились на Вайолет. Наблюдая за ней весь вечер, он хотел, чтобы пьеса поскорее закончилась и они вернулись бы домой, желал этой ночью поцеловать ее, дотронуться до нее, продолжать искушать ее.

Черт побери, он хотел ее! Каждый раз, когда она вздыхала, ее замечательная грудь соблазнительно поднималась над корсажем. Ему так хотелось прикоснуться к мягким холмикам ее груди. Один взгляд на линию ее скул, на сладкий изгиб ее губ просто сводил его с ума. В какой-то момент он представил, как она грациозно спускается с лестницы в их доме. Он был так очарован, так хотел ее, что едва мог следить за ходом пьесы.

Несколько мгновений прошло, прежде чем он понял, что случилось что-то не так на сцене. Зрители заволновались, кто-то вскочил с места.