Бумажный тигр - Райс Патриция

Что творится нынче в мире, ума не приложу! Скоро нам уже будут советовать, кого брать на работу и сколько платить! Эти радикалы — настоящий бич. Они угробят нашу страну. Налей-ка мне бренди, Джорджи. Скверный был день.

Начало нельзя было назвать многообещающим, но Джорджина повиновалась.

— Мне надо поговорить с тобой, папа, — сказала она, протягивая ему стакан.

— Конечно, дорогая. Ты сегодня виделась с Питером? Хочу перекинуться с ним парой слов. Необходимо предпринимать срочные меры, пока эти радикалы не распоясались вконец.

Он ее тоже не слушал. Никто ее не хотел слушать. Упрямо поджав губы, Джорджина твердо повернула разговор в прежнее русло:

— Сегодня Питер уволил очередного ни в чем не повинного клерка, папа. Он обвинил ее в том, что на самом деле сделала я одна. Поговори с ним, пожалуйста. Я извинюсь и вообще согласна на все, лишь бы он вернул ее в магазин. Ей очень нужна эта работа.

— Что за глупости ты говоришь, Джорджина? — думая о своем, буркнул отец. — Какие у тебя могут быть общие дела с клерком? Послушай, обед готов? Мне скоро опять надо будет уйти.

— Я скажу Нэнси, чтобы накрывали. Ты сегодня еще увидишься с Питером? — не унималась Джорджина.

Она сознавала, что сдаваться нельзя. Судьба маленькой семьи бедняков целиком и полностью зависела от того, удастся ли ей добиться своего в разговоре с отцом и женихом. Но Джорджина начала уже отчаиваться.

Отец отвел ее в столовую.

Что, поссорились с Питером? Ничего, ничего, обычное дело. Не забивай себе голову чужими проблемами, дорогая, и все будет хорошо. Я скажу ему, что ты просишь прощения, и пусть он только попробует не прислать завтра утром большой букет цветов!

Если бы это помогло, Джорджина топнула бы ногой и закатила скандал на весь дом, но она знала заранее, что такое поведение ни к чему не приведет. Отец скажет, что она напрасно так разнервничалась, и посоветует отдохнуть, прилечь. Он всегда в подобных случаях говорил это матери, которая неизменно следовала его совету, воспринимая его буквально.

Все еще улыбаясь, Джорджина сделала новую попытку:

Я хочу, чтобы ты попросил Питера вернуть в магазин уволенную девушку. Если он откажется, свадьбы не будет, папа. Я не могу выйти замуж за человека, для которого мои слова — пустой звук.

Наконец-то отец насторожился. Горничная побежала предупредить повара, чтобы накрывали на стол. В ожидании обеда Джордж Хановер поглаживал седые бакенбарды.

— Не неси чепухи, Джорджина. Конечно же, ты выйдешь замуж за Питера. Просто он еще очень молод, только и всего. Мальчишка! Человек в его возрасте любит слушать только себя. Со временем это пройдет. Я скажу ему, чтобы он заглянул к нам. Вы помиритесь, поцелуетесь, и все уладится.

— Ему двадцать пять лет, папа! — возразила Джорджина, в глубине души уже понимая, что ее вновь постигла неудача.

Не обращая больше внимания на дочь, Джордж вернулся к той теме, которая не давала ему покоя весь день: газета Дэниела. Пока еще Питер не успел рассказать ему о том, что уличающие его фотографии были сделаны Джорджиной. И она понимала, что, как только отец узнает об этом, будет уже поздно… Может быть, стоит поговорить с Дорис? Может, для Одри найдется место на мануфактуре?

Нет, Джорджина не собиралась сдаваться. Она заставит Питера прислушаться к ее словам. Придет к нему на работу, сядет в кабинете и не уйдет до тех пор, пока он не возьмет Одри обратно.

Мысль показалась соблазнительной. Ей вспомнилась так называемая теория «пассивного протеста» Торо. Может, лучше приковать себя к его рабочему столу или еще к чему-нибудь, чтобы он не мог выгнать ее? Да, тогда ему будет некуда деваться.

Продолжая улыбаться и делать вид, что слушает отца, она подождала, пока он пообедает, потом проводила его и вернулась в свою комнату разрабатывать план дальнейших действий.

Она не учла одного: иррациональности мышления и поступков мужчин. Даже если речь шла о родном отце, который всегда обращался с ней так, словно она была хрупкой фарфоровой статуэткой.

Она уже легла в постель, когда отец вернулся. Услышав стук в свою дверь, Джорджина испуганно вздрогнула, вскочила и быстро оделась. Отец никогда не нарушал покой дочери по ночам. Что-то случилось. Может быть, мама заболела?

Но нездоровый вид был как раз у отца. Несмотря на то что на лицо ему падал свет от лампы в коридоре, оно казалось пепельно-серым. А когда он заговорил, в его голосе зазвучали нотки отчаяния и ярости, столь не свойственной ему. Джорджина всегда считала своего отца добродушным и милым. Сейчас перед ней стоял совсем другой человек.