Поруганная честь - Харт Кэтрин

Хотя Блейку и не нравилось то, что пришлось использовать ее, он сказал себе, что это необходимо. Нельзя позволять своим смягчившимся к Меган чувствам сбить его с пути. Нельзя ему влюбиться в нее, это разрушило бы все его планы. Не мог он позволить себе и поддаться чувству вины за то, что соблазнил ее, хотя по-прежнему намеревался обменять ее на ранчо, если Кирк согласится на его требования. В его жизни не должно оставаться места ни для чего такого, что помешало бы задуманной им мести, особенно для женщины, и уж конечно не для этой. Инстинктивно он понимал, что Меган может представлять опасность, и не только для его планов мести, но и для всей жизни и даже сердца, если позволить себе расслабиться. А он должен отомстить Кирку. Чего бы это ни стоило. И ему нельзя допускать, чтобы возрастающая тяга к Меган, нежные, теплые движения его сердца помешали ему выполнить самое главное. Если дать волю жалости и сочувствию, какие он, к примеру, испытывает сейчас к Меган, то он так и останется ни с чем. В конце концов возмездие — прежде всего, чувства — дело преходящее.

— Видишь ли, Меган, — непреклонно продолжал он, — я следил за действиями Кирка при помощи своего друга, и когда услышал, что скоро приедет его будущая невеста, то пришел к мысли о том, что придется похитить тебя и держать для получения выкупа. Мне жаль, что я вовлек тебя, но выхода у меня не было. Если Кирк хочет получить тебя назад, он должен будет подписать бумаги на передачу мне ранчо. И это справедливый обмен, не так ли? — безжалостно спросил он, впившись в нее глазами, Мою собственную землю за его любимую невесту.

Выслушав его злоключения, Меган немного смягчилась, пока не прозвучало его последнее замечание полное сарказма. После любовной сцены, которую они пережили, она решила, что нравится Блейку, и ей уже начинало казаться, что и он нравится ей. А теперь стало ясно, что их обоюдная страсть ничего для него не значила. Он явно хочет отделаться от нее как можно скорее. Она же просто используется как пешка в его игре против Кирка, как и было задумано с самого начала. Очевидно, для него в жизни ничего не изменилось, в отличие от Меган — она-то начала опасаться, что после Блейка ей никто уже не будет мил и хорош.

Ее гордость была задета, она чувствовала себя уязвленной до глубины души — ее использовали, опорочили, а потом выбросили за ненадобностью. Снова на нее нахлынул гнев.

— Как ты посмел втягивать меня в эту историю! Даже если все сказанное тобой является абсолютной Божьей правдой, ты все равно не имел права распространять на меня свою злобную месть. А другие люди, ехавшие в дилижансе? Ты ограбил их. Подстрелил бедного кучера. Что ты на это скажешь, Блейк Монтгомери? А мучения, которые ты причинил моим родителям? Может, тебя и лишили наследства обманным путем, как ты говоришь, но ведь теперь ты сделался настоящим преступником. Ты об этом подумал?

Ответная ленивая усмешка, словно его вовсе не беспокоило происшедшее, лишь усилила ее раздражение.

— Но ведь никто не знает, что я замешан в ограблении, Меган. Ты об этом забыла? Никто и не узнает, если Кирк и твои родители хотят получить тебя назад в добром здравии. Только их молчание станет гарантией твоего безопасного возвращения. Впрочем, не беспокойся, дорогая. Я скоро с ними свяжусь и сообщу о своих требованиях. И уверен, что они поймут смысл.

Она спрятала свою обиду от его изучающего взгляда.

— А как насчет той отпетой банды, которая помогла тебе остановить карету? Ты хочешь заверить меня, что все они были просто кучкой добропорядочных и богобоязненных граждан? — съязвила она.

Он расхохотался на этот ее выпад, белые зубы сверкнули на смуглом лице.

— Нет, Меган, они и в самом деле по большей части те, кем и казались. Милая, ведь я не мог бы провернуть это дело в одиночку. Я ловок, но не до такой степени. Жаль, что пострадал кучер, но рана была не опасная, и док Шедли уже наверняка подлатал его. К тому же в него стрелял не я, а Рауль. А что касается остального, — Блейк небрежно пожал плечами, — таковы издержки путешествий в здешних местах. Ты должна была заметить, что сам я не взял ничего. В тот же день я украл только тебя.

— Ты хочешь сказать, что тебя не в чем упрекнуть? Боже, я не верю тебе, Блейк! Ты самый самодовольный и нахальный тип, каких я имела несчастье встречать в своей жизни! — Она окинула его презрительным взглядом, какой только могла изобразить, ее маленький носик сморщился, а глаза засверкали арктическим холодом.