Прелестная дикарка - Сэндс Линси

— Думаешь? — неверящим тоном спрашивала ее кузина, когда еще несколько мужчин шатающейся походкой направились к деревьям. — Ты думаешь, что это было другое растение? По-моему, это точно было другое растение.

Лагерь быстро опустел. Шинейд благодарила судьбу, что Блейк не видит воплощения своих подозрений. Бросив несколько взглядов в ту сторону, куда убежали несчастные воины, девушка заметила, что только трое мужчин не выказывают признаков отравления. Это были воины ее отца. Они отказались от тушеного мяса, предпочтя свою излюбленную овсянку. Шинейд забеспокоилась. Проклятие! Она не учла их в своем плане. Этот недосмотр мог создать определенные трудности.

— Ох! — Хелен внезапно вскочила на ноги. На ее лице отразилось настоящее страдание, когда лорд Рольф вместе с епископом присоединились к воинам в лесу. Звуки агонии, испытываемой мужчинами, были слышны повсюду.

Элдра тоже вскочила на ноги, пытаясь успокоить мучающуюся девушку.

— Не волнуйся, не волнуйся, Хелен. Я уверена, что с ними все будет в полном порядке. Все, что они испытают, — это небольшой дискомфорт. К утру все уже будут на ногах, а точнее, на лошадях. Ну, или на следующий день, — добавила она, когда какофония звуков усилилась.

— Если они не погибнут, — простонала Хелен.

— Ну а если все же погибнут, то их мучения прекратятся намного раньше, — практично заметила Шинейд.

— Ну и? — раздался вопрос Гэвина.

Шинейд повернулась к мужчинам, оставшимся сидеть у костра. Трое шотландцев дружелюбно усмехались. Теперь, когда воин привлек внимание девушки, он спросил:

— Так вы собираетесь бежать, пока есть такая возможность, или нет?

Шинейд бросила на него быстрый взгляд.

— Собираешься нам помешать?

— Данбар мне этого не приказывал, девочка. Я должен лишь уберечь Шеруэлла от причинения вреда самому себе.

Шинейд почувствовала облегчение. Она помедлила, но затем все же произнесла:

— Мы не собирались причинять им вреда. — Она повысила голос, чтобы ее услышали те, кто пребывал сейчас в лесу. — Кролик должен был заставить их заснуть.

— Но я собрала не то растение, — заплакала Хелен.

— Будь уверена, я сообщу им об этом, — весело заверил ее Гэвин.

Шинейд повела Хелен к лошадям. Элдра последовала за ними. Но англичанка не желала садиться в седло.

Девушке казалось, что она отравила мужчин. Уговаривая ее, что воины поправятся, как только весь яд вместе с кроликом выйдет наружу, Шинейд с Элдрой умудрились взгромоздить не слишком-то верившую им девушку на кобылу.

Как поступить с оставшимися животными, было непонятно. Не было никаких сомнений, что пристально наблюдавший за их действиями Гэвин воспротивится попытке освободить всех лошадей. По крайней мере своих он им отвязать не позволит. В итоге они взяли собственных жеребцов и кобылу для Хелен. После чего спугнули остальных животных, кроме трех, принадлежавших воинам Данбара. К сожалению, Шинейд знала, что отвязанные лошади вряд ли уйдут далеко и их будет легко собрать, имея в наличии хоть одного коня, а здесь оставались целых три. Значит, у них в запасе времени немного.

Спотыкаясь, Блейк возвращался к лагерю. Час, проведенный в воде, не облегчил его самочувствие. Но рвотные позывы наконец прекратились. Видимо, что-то в этом кролике не подходило его организму, хотя винить в этом сестру Хелен он не хотел. Женщина почти два часа трудилась над угощением, которое получилось очень вкусным. Так как живность была только что поймана, причиной мог стать какой-нибудь дикий овощ или растение из тех, что собирали для нее мужчины. Он надеялся, что был единственным, кто испытал подобный эффект. Меньше всего ему были нужны сейчас три слабые больные женщины на руках. Блейк любил женщин, но он предпочитал жарких и сгорающих от страсти, а не больных и причитающих от слабости.

Добравшись до лагеря, он едва не упал, запнувшись о то самое бревно, на котором раньше сидел. Опустившись на него рядом с Рольфом, который опустил плечи и вытирал губы тыльной стороной руки, Блейк заметил, что королевский посланник выглядит довольно бледным и измученным. Услышав стоны с другой стороны костра, он увидел епископа, который лежал прямо на грязной земле. Все выглядело так, словно не он один пострадал от вкусного угощения. Почти половина воинов лежали возле огня, зажав животы и сотрясаясь от молчаливых мук. Другая часть людей возвращалась из леса. И нигде не было никаких признаков женщин.