Влюбленный наставник - Сэндс Линси

Главным фактором в решении Мэгги не противиться лорду Рэмзи стало то, как характеризовал его Джеральд в своих письмах: брат много писал о нем, и писал исключительно хорошее. Описывая лорда Рэмзи как одного из самых достойных людей, с которыми ему доводилось встречаться, Джеральд приводил массу примеров, доказывавших подлинность этих слов. Нельзя было не помнить повествований Джеральда о Рэмзи, отдающем свою еду детям из разрушенных деревень, мимо которых проходили их войска, рискующем своей жизнью ради спасения других и отказывавшемся принять очередное звание, если оно не было им заслужено, а предлагалось ему лишь из-за высокого титула. Джеральд Уэнтуорт восхищался этим человеком, уважал его и преклонялся перед ним. И, читая и перечитывая письма Джеральда, Мэгги испытывала те же ощущения. Он был порядочным и честным человеком, прилагавшим максимум усилий к тому, чтобы устроить жизнь сестры человека, который погиб, спасая его жизнь. А потому она проявит терпение и просто попытается дружески втолковать ему, что особая помощь с его стороны ей не требуется.

Однако все это вовсе не означало, что ей не хотелось домой. В конце концов рано или поздно она все же обязана была уехать и очень надеялась, что произойдет это достаточно скоро. Молодую журналистку ожидало много незавершенных дел: она должна была вернуть Мейси ее ужасное платье и, что гораздо важнее, закончить работу над статьей о публичном доме мадам Дюбарри. Мистер Хартвик не заплатит ей, если готовая работа в скором времени не ляжет ему на стол. Мэгги трудилась над статьей прошедшей ночью и планировала закончить ее как можно быстрее.

Мэгги решила: если она не вернется домой к положенному сроку, она всегда сможет отослать статью вместе с письмом к Бэнксу и поручить, ему передать рукопись по адресу. Ее присутствие вовсе не являлось обязательным; Бэнкс мог сделать все сам, как делал это для ее брата. И все же она искренне надеялась, что ей удастся убедить лорда Рэмзи отпустить ее прежде, чем статья будет готова.

Мэгги считала, что самым правильным будет сначала выслушать все его доводы, а затем спокойно и рассудительно объяснить ему, что превращение в Г.В. Кларка хоть и не являлось совершенно безопасным способом заработка, однако иного выхода у нес просто не оставалось. И если она спокойно все объяснит лорду Рэмзи, он наверняка ее поймет. В этом она не сомневалась ни капли, ибо Джеральд никогда не испытывал особой симпатии к людям, страдающим хронической глупостью. Он не стал бы Джеймсу столь преданным другом и не удостоил бы его даже малой толики своего уважения, будь тот и вправду глупцом, каким казался ей после ее похищения из борделя Дюбарри.

Проведя в таких размышлениях почти бессонную ночь, Мэгги спустилась к завтраку, с трепетом ожидая решающей беседы. Однако хозяин дома, очевидно, подумал, что правильнее будет сначала подкрепиться. Нельзя сказать, что Мэгги была этому рада. В ожидании разговора она нервно поигрывала едой на тарелке, сидя на стуле, словно на подушечке для иголок. А потому теперь, когда лорд Рэмзи наконец заговорил, она сосредоточенно смотрела на него, всем своим видом давая понять, что готова выслушать его до конца, а затем спокойно и без излишнего волнения разъяснить ему, почему он так ошибается.

— Я прекрасно понимаю, как тяжело может прийтись в этом мире женщине, особенно женщине благородного происхождения, если вдруг она остается совершенно одна и без средств к существованию. — Голос лорда Рэмзи звучал вполне спокойно и учтиво. — Но ведь не можете же вы не согласиться, что то, чем вы сейчас занимаетесь, не выход? Эта профессия погубит вашу душу, украдет у вас молодость и красоту. Поверьте, я много раз это видел.

Мэгги почувствовала, как ее спокойствие и рассудительность начинают ей изменять, и утомленно закатила глаза, она не могла не признать, что поиски материалов для статей Г.В. Кларка зачастую забрасывали ее на самое дно общества. И все же работа эта была вовсе не так плоха, и уж тем более она не стала бы называть ее недостойной. Впрочем, заводить с этим человеком спор Мэгги отнюдь не хотелось, а потому она просто ответила:

— Милорд, боюсь, ваша тревога давно утратила свою актуальность — во всяком случае, в отношении меня. Мне двадцать пять лет. Так что и молодость, и красота, которыми я обладала, уже, пожалуй, безвозвратно исчезли.

Это заставило лорда Рэмзи нахмуриться и подвергнуть свою гостью более детальному осмотру, по крайней мере насколько он мог это сделать, не вставая со своего места. Его глаза словно впитывали ее золотистые волосы, собранные на затылке, лицо, шею и грудь, которую порывало чуть великоватое ей платье. Без особого удовольствия Мэгги отметила, что платье обрисовывает ее миниатюрную грудь куда более четко, чем ей того хотелось. Стиснув зубы, она с трудом удержалась от невольного желания оправить свой наряд, и когда взгляд хозяина дома вернулся к ее лицу, девушка вздохнула с облегчением.