Маска любви - Картленд Барбара

— Ну, я надеюсь, вода там незаражена, — сказала Катерина. — Папа всегда говорил мне, что в восточных странах воду для питья нужно сначала вскипятить.

— Полагаю, человек может привыкнуть ко всему, — с кривой улыбкой ответил герцог.

Потом он поднял бокал.

— Я начинаю думать, Катерина, что если мне придется сидеть в тюрьме, то вы будете самым приятным компаньоном из всех знакомых мне женщин.

Катерина посмотрела на него, удивляясь комплименту. Потом стремительно покраснела и потупилась.

Губы герцога дрогнули. Он собирался что-то сказать, но солдат в углу комнаты снова шумно сплюнул на ковер, и герцог передумал.

Стало темнеть, и герцог сказал после того, как они закончили еще одну партию в шахматы:

— Вам нужно лечь и поспать. Надеюсь, вас не слишком смутит, если я разделю постель с вами. Есть стул, но, боюсь, он покажется крайне неудобным, если проводить на нем ночь.

— Нет, конечно, нет! — воскликнула Катерина. — Мы оба должны поспать, сколько сможем. И я в любом случае не могла бы раздеться в присутствии этого человека, — и она неловко взглянула на плюющего солдата.

В отличие от первого стража, у этого были наглые глаза, и Катерина не раз ловила на себе его неприятный взгляд, хоть солдат и притворялся безразличным.

— Идите и умойтесь, — предложил герцог. — А я сниму сюртук и надену халат. Я также намерен снять сапоги.

— Это очень разумно, — согласилась Катерина, — но у меня, увы, нет ничего, что я могла бы надеть на ночь.

Уединившись в ванной комнате, она сняла платье, вымылась и, снова одевшись, вернулась в каюту.

Снаружи почти стемнело, и свет в каюту почти не проникал, но девушка увидела, что герцог, как и сказал, снял свой галстук и надел длинный парчовый халат.

Он также откинул покрывало из темно-красного дамаста, и Катерина легла на одеяла, головой на украшенную монограммой льняную подушку.

— Нам придется всю ночь оставаться в темноте? — спросила она с легкой дрожью в голосе.

У нее мороз пробегал по коже при мысли о том, что в углу каюты сидит солдат, которого она не видит.

Только Катерина это спросила, как в коридоре раздались шаги. Дверь открылась, и в каюту просунулась рука, держащая маленький свечной фонарь.

Солдат взял его и поставил перед собой на пол.

Фонарь давал очень мало света. Но тени с ним стали четче и казались теперь угрожающими.

Герцог лег на другую сторону кровати.

«Как странно, — подумала Катерина. — Мы лежим здесь бок о бок, пленники самых свирепых пиратов в мире, и по-прежнему разговариваем вежливо и ведем себя так, будто мы совершенно чужие!»

Ей вдруг страстно захотелось повернуться к герцогу и спрятать голову на его плече.

Девушка вспомнила, какими сильными были его руки, когда он обнимал ее в ту первую ночь, когда они познакомились! Потом он поцеловал ее в губы!

«Должно быть, это был просто внезапный порыв, — подумала Катерина, — дань карнавальному настроению».

С тех пор герцог определенно не выказывал никакой любви к ней. Вначале он казался сердитым и раздраженным, а потом не более чем добрым и внимательным.

«Возможно, — сказала себе девушка, — теперь, когда он видит меня без маски, он находит меня непривлекательной».

Она никогда толком не видела Одетту и только слышала ее голос, когда сидела в шкафу, но создала для себя ее мысленный портрет.

Темноволосая и обворожительная, возможно, шаловливо-пикантная, несомненно, соблазнительная и очень искушенная.

«Почему он должен восхищаться мной?» — спросила себя Катерина и с ненавистью подумала о своих голубых глазах и совершенстве своих мелких черт лица.

Ей также хотелось знать, как выглядит Дзанетта Тамьяццо. Девушка слышала, как многие говорили о ее красоте и привлекательности.

Герцог был ее покровителем, и Катерина отлично понимала Дзанетту, которая охотно оставила герцога Орлеанского ради мужчины настолько привлекательного, настолько красивого и настолько неотразимого.

«Я люблю его», — сказала себе Катерина в темноте и всем своим существом почувствовала, что герцог от нее всего в нескольких дюймах, его широкие плечи, казалось, занимают больше его половины кровати.

«Я люблю тебя! Я люблю тебя!!!» — прошептала она в своем сердце и подумала, что какие бы лишения, какие бы страдания ни пришлось им пережить в Тунисе, по крайней мере, они будут вместе.

Она сможет говорить с герцогом, сможет видеть его и приложит все усилия, чтобы и дальше развлекать и интересовать его.