Шелк и сталь - Харт Кэтрин

— Я выхожу замуж за Брендона, так что привыкай к этой мысли! — заявила Лорел в конце разговора.

— Тогда ты мне больше не дочь! — отрезал Рекс.

— Где же в таком случае твоя любовь ко мне? — воскликнула Лорел. — Какой отец не пожелает счастья своей единственной дочери?

— Счастья! — взревел Рекс. — С Прескоттом ты так хлебнешь горя, что будешь рада-радешенька приползти обратно домой с низко опущенной головой. Ему нужно лишь одно — взять верх над Бурке! Ты его интересуешь как препятствие, которое ему следует преодолеть. Стоит тебе стать его женой, и он разобьет твое сердце, девочка! Ты превратишься в сломанную игрушку, не пригодную для забавы.

— Неправда, отец! — горячо возразила Лорел. — Брендон любит меня. Если бы он хотел унизить меня, он мог бы с успехом сделать это несколько недель тому назад, когда мы стали любовниками.

— Что?! — взревел Рекс. — Я убью его!

— Почему? Он ничего не взял силой, я все отдала ему добровольно. Неужели при таких обстоятельствах ты не потребуешь, чтобы Брендон женился на мне как можно скорее? — лукаво поинтересовалась она.

Рекса охватила такая ярость, что он едва не лишился дара речи.

— Как ты смела отдаться этому человеку?! Да я… Я хочу… Я могу его… — Он сжал руки в кулаки и с силой грохнул одним об стол.

Лорел поднялась, отодвинув тарелку с нетронутым завтраком.

— Подумай, папа, — посоветовала она. — Я буду и впредь встречаться с Брендоном, а значит, лучше всего нам пожениться, даже ты не можешь этого не понимать. Может, я уже сейчас ношу его ребенка. Мы с Брендоном все равно обвенчаемся. Только мне бы хотелось получить твое благословение.

— Ни за что! Никогда! — твердо заявил Рекс.

Лорел вздохнула и покачала головой.

— Я люблю тебя, папа. Остается надеяться, что, поразмыслив, ты одумаешься.

Покинув отца, Лорел не переставала думать об их разговоре. Ей казалось, что ее доводы должны на него подействовать. «Дам ему несколько дней, пусть переварит услышанное, а потом снова заведу речь о замужестве», — решила она. «До него, безусловно, дойдет, что теперь я ни за кого другого выйти не смогу. И что лучше ему поэтому сменить гнев на милость и примириться с неизбежным».

Движущаяся во мраке ночи темная фигура сливалась с тенями. Человек беззвучно поднял окно спальни и, никем не замеченный, влез в дом. Крадучись, он переходил от ящика к ящику, вынимал оттуда вещи и запихивал в седельные сумки, затем то же проделал с обшитой кедровым деревом гардеробной. Под его осторожным шагом скрипнула половица, он выругался, бросил взгляд на спящую фигуру и продолжал свое дело. Затолкав в сумки еще несколько вещей, он подкрался к кровати.

Он зажал рот Лорел тяжелой рукой, не давая ей вскрикнуть при пробуждении. Сердце бешено заколотилось в ее груди как барабан, она с ужасом уставилась в лицо склонившегося над ней грабителя.

— Ш-ш-ш, Лорел! Все в порядке! Это всего лишь я!

Несмотря на охвативший ее страх, Лорел узнала этот голос. Испуг и смущение боролись в ней, пока она старалась оторвать руку пришельца от своего рта.

— Спокойно, девочка! Обещай, что не поднимешь криком весь дом на ноги, и я тебя освобожу.

Лорел кивнула, Брендон убрал руку, и тут же раздался ее громкий шепот.

— Ради Бога, Брендон, что ты здесь делаешь? Ты унес двадцать лет моей жизни!

— Не страшно, — ласково усмехнулся он. — При твоем цвете волос никто не догадается, если ты поседеешь раньше времени.

Она было открыла рот, чтобы снова попенять ему, но он запечатал его поцелуем — это ли не лучший способ заставить ее молчать! Тепло его губ, внезапность появления и ее сонное состояние — все способствовало тому, чтобы в ней пробудилось желание, и она с готовностью приняла и вернула поцелуй.

Брендон, с наслаждением ощущая ее не совсем еще проснувшееся тело, на миг забыл о цели своего прихода. Его ноздрей достиг аромат духов, пахнущих сиренью, и свежевымытых волос, он почувствовал, что с радостью погрузился бы в бездны любви.

Он оторвал губы от ее рта и прошептал:

— Меня сводит с ума запах твоего тела, но сейчас не до того.

Вспомнив о часе и месте, Лорел спросила его снова:

— Почему ты здесь?

Все еще склоняясь над ней и силясь разглядеть в темноте выражение ее лица, он сказал:

— Я сегодня уезжаю в Мексику.

У нее вырвался испуганный возглас.

— Ты пришел попрощаться? — выдавила она из себя.

— Нет, любовь моя, я пришел за тобой. В Мексике мы обвенчаемся, а когда я покончу с делами, устроим себе медовый месяц. Как ты думаешь, Сан-Франциско подойдет?