Укрощение леди Лоринды - Картленд Барбара

— Очень хорошо, — произнес наконец Дурстан Хейл. — Если вы хотите выглядеть обнаженной, то почему не довести дело до конца?

С этими словами он протянул руку и, ухватившись за мягкую материю на корсаже, одним резким движением разорвал его до талии.

От неожиданности она вскрикнула и инстинктивно прикрыла руками грудь, а увидев торжество на его лице, отвернулась и бросилась вон из комнаты.

Едва она оказалась у двери, как до нее донесся его строгий, не допускавший возражений голос.

— Я собираюсь обедать вместе с вами, — заявил он, — даю вам ровно пять минут, чтобы переодеться, после чего я приду за вами!

Она ничего не ответила и не обернулась, бегом миновала холл, придерживая рукой остатки порванного платья, чтобы сохранить хотя бы видимость приличия.

Когда Лоринда оказалась в безопасности в своей спальне, там как раз прибиралась горничная.

— В чем дело, миледи? — испуганно спросила она.

— Так, досадная случайность…

Горничная помогла ей переодеться. Это было одно из платьев, привезенных из Лондона, и оно действительно очень ей шло. Однако Лоринда даже не посмотрела в зеркало, а послушно, словно кукла, позволила горничной одеть себя.

Она внимательно прислушивалась к тиканью часов на каминной полке. Если Дурстан Хейл сказал, что придет за ней, можно было не сомневаться, он сдержит свое слово. Она уже и без того достаточно унижена, чтобы сейчас спровоцировать новый конфликт, который неизбежно вызовет толки среди прислуги.

Наконец процедура переодевания закончилась, и горничная спросила:

— Не угодно ли, чтобы я заштопала для вас это платье, миледи?

— Выбросьте его! — ответила Лоринда резко. — Я не желаю больше его видеть!

Когда она спустилась вниз, Дурстан Хейл вышел из гостиной, и ей стало понятно, что обед подан.

Он не сделал никаких замечаний по поводу ее внешности, просто предложил руку, и хотя его прикосновение и сама его близость были ей противны, она молча направилась рядом с ним в столовую.

Как ни странно, Лоринда спала крепко и без сновидений, но, едва проснувшись, снова ощутила свое существование как кошмар, которому не было конца.

«Как можно продолжать жизнь рядом с таким человеком?» — спрашивала она себя.

В первый раз мысль о постоянной борьбе с мужем, который ухитрялся выходить победителем из любой схватки, наполнила ее душу тревогой и мрачными предчувствиями.

У нее хватило честности признать, что накануне вечером она умышленно повела себя столь вызывающе, и тем не менее его реакция застала ее врасплох.

Конечно, он мог на нее рассердиться, но насилие с его стороны до такой степени лишило ее самообладания, что теперь Лоринда вынуждена была признаться себе в том, что слегка побаивается собственного мужа.

«Это оттого, что он совершенно непредсказуем, — пыталась она убедить себя. — Любой мужчина на его месте реагировал бы совершенно иначе, но никогда не можешь предвидеть заранее, чего следует ожидать от Дурстана Хейла».

Когда ей принесли завтрак, Лоринда спросила с едва заметной тревогой в голосе, каковы планы на день.

— Хозяин сегодня утром намерен снова отправиться на верховую прогулку вместе с вами, миледи, — ответила горничная. — Он распорядился подать для вас ту же самую кобылу, на которой вы ездили вчера.

Для Лоринды по крайней мере это послужило облегчением. Сидя верхом на Айше, она забывала о своей неприязни к человеку, сопровождавшему ее; одна только радость владела всем ее существом в часы этой прогулки.

Вместе с тем девушка подозревала, что Айше была также одной из любимых лошадей Дурстана Хейла, и это обстоятельство вносило некую горчинку в ее настроение.

Она выбрала амазонку золотистого цвета, которая шла ей даже больше, чем вчерашняя.

— Едва ли он обратит на это внимание, — пробормотала она про себя.

— Вы что-то сказали, миледи? — спросила горничная.

— Я просто говорила сама с собой, — ответила Лоринда.

Шляпа была сделана специально для нее лучшей модисткой Лондона. Сразу вспомнилось, как ахали мужчины при одном ее появлении, по их глазам было видно, что в этой шляпе она выглядела еще привлекательнее.

Противиться ее очарованию способен лишь человек с каменным сердцем.

Впрочем, быть может, Дурстана Хейла привлекали женщины другого типа — темноволосые, с томным взглядом и ленивой, чувственной грацией, которой не могла подражать ни одна европейская дама, сколь бы изящной она ни была?