Только моя - Лоуэлл Элизабет

Стиснув зубы, она сделала новую попытку достать огромный горшок, твердо решив во что бы то ни стало принять горячую ванну. Но не успела она выпрямить руки, как почувствовала, что ее подхватили и повернули, и она оказалась лицом к лицу с Вулфом, который в упор смотрел на нее суровыми глазами

— Ты что, глупая? Ты разве не знаешь, что от кипятка будут волдыри на твоей аристократической коже?

При этих словах Джессика зажмурилась, ее глаза превратились в злые бледно-зеленые щелки. Она выдержала паузу, боясь заорать на него, как какая-нибудь торговка рыбой.

— Даже ты не столь глуп, мой лорд, чтобы этого не знать, — проговорила она наконец сдержанно. — Но, может, ты в состоянии научить кипящий горшок подбегать по команде к твоей ноге, словно послушная собачонка?

— Что ты этим хочешь сказать?

— Я собираюсь достать горшок с водой для ванны, — лаконично пояснила она.

— Если ты хочешь смягчить мой гнев по поводу несостоявшегося ужина и предложить мне горячую ванну…

Джессика открыла было рот, собираясь объяснить, что она имеет в виду ванну для себя, а не для него, но Вулф продолжил:

— Ты права Я мечтаю о ванне больше, чем о еде, какой бы обед ты ни приготовила… Делает тебе честь, что ты это поняла.

— Мы не образцовые жены, но делаем все наилучшим образом, — сказала она сквозь зубы.

— Вспомни это, когда ты будешь тереть мне спину. — Вулф улыбнулся рассерженной молодой женщине, которую он, приподняв, держал в смуглых сильных руках.

— Скажи мне, дорогой муж, а образцовые жены похожи на амазонок?

— Виллоу всего на дюйм или два выше тебя.

— Но, конечно, широка в плечах и с могучими руками? — предположила Джессика сладким голосом.

— Она изящна и женственна, как то дерево, чье имя она носит.^[2]

— Тогда как она таскает горячую воду в ванну — кофейными чашечками?

— Образцовым женам не приходится носить воду в ванну. За них это делает природа

— Ага, понимаю, — промурлыкала Джессика. — Она ведьма.

Вулф крепко сжал губы — он твердо решил не позволять Джессике сразить его находчивой репликой или острым словцом.

— Все не так зловеще, — пояснил он спокойно. — Калеб построил ей дом неподалеку от горячего источника. Рено подвел трубопровод к дому.

— Не имея мужа столь же умного, как Калеб, и брата столь искусного, как Рено, я вынуждена носить воду в ванну на обычный западный манер — бадью за бадьей.

Вулф увидел решимость в глазах Джессики и понял, что она не отступится. Был выбор: либо натаскать горячей воды за нее, либо стоять и наблюдать, как она будет заливать два галлона кипятка.

— Я принесу эту чертову воду, — в сердцах сказал он.

Через десять минут Вулф наполнил длинную, узкую ванну, поставил греться еще три бадьи и помешал дрова в плите. Он разделся и погрузился в воду.

— А теперь, ваша милость, — крикнул он, — приходите и помойте вашего мужа.

— Что?!

— Помой меня, — повторил он нетерпеливо. — С этим, кажется, даже ты в состоянии справиться.

Удивление, написанное не лице Джессики, которая появилась в дверях, казалось, должно было рассмешить Вулфа. Однако он почувствовал злость. Он-то мечтал о том, чтобы воплотить в жизнь совет леди Виктории: «Научи эту монашенку не бояться мужских прикосновений».

— Не беспокойся, сестра Джессика, — сказал он резко, поворачиваясь спиной, пока она приближалась к ванне, — помыв меня, ты не забеременеешь.

Она не ответила. Она даже не слышала слов Вулфа. Когда она увидела, что он сидит обнаженный в ванне, у нее захватило дух. В ту ночь в доме лорда Стюарта она была слишком потрясена, чтобы оценить физическую красоту Вулфа, сейчас же ее не отвлекала ни паника, ни боль.

И сейчас не было ничего, кроме смуглого тела Вулфа, блестящего от воды и пышущего мужской силой.

Джессика почувствовала непонятное тепло под ложечкой, как будто она проглотила крошечную бабочку с теплыми золотистыми крылышками. То же тепло разлилось по ее телу, когда Вулф расчесывал ее волосы в гостинице в Сан-Джозефе. «В тебе есть страсть, Джесси».

Родившийся вслед за этим страх остудил легкое тепло, появившееся при виде сидящего в ванне Вулфа.

«Я не могу быть страстной. Я не какая-нибудь глупая овечка, которая несется, помахивая хвостом, на бойню. А непонятные ощущения в желудке оттого, что я устала».

— Я жду, жена, — напомнил Вулф.