Пора свиданий - Бенцони Жюльетта

Катрин увидела, как королева Иоланда быстро спустилась по ступенькам крыльца и с улыбкой, раскинув руки, шла навстречу прибывшим. Суровое лицо Ришмона потеплело, когда он преклонил колено, чтобы поцеловать руку королеве. Катрин не могла слышать их разговор, но отметила, что королева и главнокомандующий находятся в полном согласии, и это порадовало ее. Она вспомнила, какую симпатию Ришмон проявлял по отношению к Арно и как твердо он проводил свою политику. Иоланда и Ришмон были для нее теми двумя столпами, на которые она могла бы опереться в борьбе за будущее своего сына Мишеля.

И уже через полчаса, погрузившись в горячую, дивно пахнущую воду, она почти забыла о страданиях и усталости, испытанных за последние недели. Катрин закрыла глаза, положила голову на край ванны, прикрытый полотенцем, и расслабилась, снимая нервное напряжение. Тепло воды проникало в каждую клеточку ее тела, передавало ей успокоительную благодать. Казалось, что на дно этой душистой ванны осела не только грязь, но страх и переживания, пытавшиеся состарить ее. Мысль становилась яснее, кровь быстрее текла в ее жилах. Она почувствовала, как к ней вернулись молодость и сила — это неотразимое оружие вновь было в безупречном состоянии. Это подтверждали и восторженные взгляды двух горничных, помогавших ей сначала войти в ванну, а теперь стеливших постель. Да, она, как всегда, была красивой, и так приятно было это сознавать!

Сара спала в уголке, куда ее, уставшую до изнеможения, привели под руки. Но на этот раз Катрин вполне могла обойтись и без ее помощи: постель была приготовлена.

Вода в ванне покрылась серыми пятнами, довольно красноречиво говорившими, насколько Катрин была грязная. Одна из горничных уже протягивала теплую простыню, чтобы закутать в нее купальщицу. Катрин поднялась и, стоя в ванне, ладонями сгоняла капли воды с бедер. В это время раздался стук металлических подошв по плитам галереи, дверь резко открылась, и в комнату вошел мужчина. Его удивленный возглас слился с испуганным криком Катрин.

Она не различала черт лица человека, внезапно по вившегося в комнате, увидев только, что он гигантского роста и белокур. Резким движением Катрин вырвала простыню из рук служанки и закуталась в нее, наполовину замочив в воде.

— Как вы осмелились? Убирайтесь! Уходите немедленно! — крикнула она.

Зрелище, открывшееся ему, вид разъяренной Катрин ошеломили молодого человека. Он вытаращил глаза, открыл рот, но не мог произнести ни единого слова. В это время оскорбленная Катрин бушевала:

— Чего вы ждете? Я вам уже велела убираться! Вам давно пора быть за дверью!

По-видимому, он окаменел, и когда наконец заговорил, то не нашел ничего лучшего, как спросить:

— Кто. кто вы такая?

— Это вас не касается! О вас же я могу сказать, что вы наглец! Убирайтесь!

— Но… — начал несчастный.

— Никаких «но»! Вы еще здесь?

Возмущенная Катрин схватила большую губку и бросила ее, пропитанную водой, в противника. Губка попала ему точно в лицо. Катрин оказалась меткой. Его голубая шелковая накидка с гербом вмиг намокла. На этот раз он отступил. Бормоча извинения, шевалье выбежал, громыхая доспехами. Катрин вышла из ванны с видом оскорбленной королевы, однако обе служанки даже пальцем не пошевелили, чтобы помочь ей.

— Ну так что же? — спросила она сухим тоном.

— Знает ли почтенная дама, с кем она только что имела дело? — наконец выговорила одна из них. — Это мессир Пьер де Брезе! Он приближенный королевы, и ее величество к нему очень прислушивается. Кроме того…

— Хватит! — отрезала Катрин. — Пусть это был бы сам король, я поступила бы точно так же. Вытирайте меня, мне холодно!

Катрин отогнала от себя мысли о невоспитанном визитере и пожелала себе больше не встречаться с ним, понимая комичность положения, в которое он ее поставил.

И все же именно его она увидела первым на следующее Утро, когда вошла в главный зал замка, куда ее позвала королева, но странная вещь — она более не чувствовала себя особенно оскорбленной. Хороший сон, плотный завтрак, ванна сотворили чудо. Она ощутила себя совсем другой женщиной, полной сил и готовой к любым сражениям.

Зная крайнюю нужду Катрин, Иоланда послала ей на выбор несколько платьев. То, которое она выбрала, было сшито из тяжелой черной парчи, сверху — сюрко из серебристого сукна, отделанного соболем. Заостренный хеннен из той же парчи, с которого спускалась муслиновая с серебром вуаль, завершал богатый траурный наряд, подчеркивавший красоту женщины. И если, глядясь в зеркало, Катрин еще и имела какие-то сомнения, то шум, которым было встречено ее появление в зале совета, положил им конец. Ловя восхищенные взгляды, она в наступившей тишине приблизилась к трону королевы Иоланды.