Люби меня в полдень - Клейпас Лиза

Все эти дни Кристофер продолжал посещать деловые встречи и светские мероприятия. Так много маленьких комнат, загромождённых мягкой мебелью и чрезмерно украшенных. Так много бессмысленных разговоров. Так много событий, не имевших последствий. Крис не мог понять, как раньше ему всё это нравилось. И он испытал смятение, когда поймал себя на мысли, что вспоминает время, проведённое в Крыму, с чувством, очень похожим на ностальгию, на самом деле тоскуя по кратким мгновениям, когда он ощущал себя по-настоящему живым.

Даже с врагами в битве Фелан чувствовал некоторого рода связь в их усилиях понять, и подобраться, и убить друг друга. Но с этими аристократами, обёрнутыми в элегантные одежды и хрупкую изысканность, Кристофер больше не ощущал родства и не испытывал никакой симпатии к ним. Он знал, что стал другим. И понимал, что они тоже это чувствуют.

Крис осознал, насколько безнадёжным он был для чего-либо привычного или кого-либо близко знакомого, когда, как ни странно, получил приглашение посетить своего деда.

Лорд Аннандейл всегда был суровым, устрашающего вида джентльменом, никогда не скупившимся на едкие замечания. Ни один из внуков Аннандейла, включая кузена, который однажды унаследует графский титул, не мог угодить требовательному старому чёрту. Кроме Джона, конечно. Кристофер же умышленно делал всё наоборот.

Фелан подъезжал к дому своего деда со смешанным чувством — благоговейным страхом и неохотным состраданием, — поскольку понимал, что старик, должно быть, сломлен смертью Джона.

По прибытии в роскошно обставленный лондонский дом Аннандейла Кристофера проводили в библиотеку, где в камине горел огонь, несмотря на то, что была середина лета.

— Боже мой, дед, — сказал Крис, чуть ли не отшатнувшись от потока жаркого воздуха при входе в библиотеку. — Ты же нас зажаришь как дичь. — Широкими шагами пройдя к окну, он открыл его и вдохнул воздух с улицы. — Ты легко можешь согреться, прогулявшись по городу.

Аннандейл бросил на внука сердитый взгляд из своего кресла, стоящего у камина:

— Доктор не советовал мне выходить на воздух. А тебе я бы посоветовал сначала обсудить условия получения наследства, прежде чем ты попытаешься меня прикончить.

— А тут нечего обсуждать. Оставьте мне то, что пожелаете — или ничего не оставляйте, если вам так будет угодно.

— Как всегда, пытаешься всеми манипулировать, — пробормотал Аннандейл. — Ты полагаешь, что я поступлю наоборот, что бы ты ни сказал.

Крис улыбнулся и пожал плечами, снимая сюртук. Он бросил его в ближайшее кресло, подходя к деду. Кристофер подошёл к Аннандейлу, чтобы пожать ему руку, обхватив хрупкие, холодные пальцы своими тёплыми.

— Здравствуйте, сэр. Вы хорошо выглядите.

— Нет, не хорошо, — возразил Аннандейл. — Я стар. Идти по жизни в этом теле — значит пытаться уплыть от тонущего корабля.

Усевшись в свободное кресло, Кристофер внимательно посмотрел на деда. В лорде Аннандейле ощущалась какая-то новая хрупкость, кожа его напоминала сморщенный пергамент, натянутый на железный остов. Однако глаза остались такими же яркими, и взгляд их был по-прежнему пронизывающим. А брови Аннандейла, составляя контраст с белоснежной сединой волос, были такими же густыми и тёмными, как и всегда.

— Я скучал по вам, — слегка удивлённым тоном признался Крис. — Правда, не могу понять, почему. Должно быть, это всё ваш пристальный взгляд — он напоминает мне о детстве.

— Ты всегда был шалопаем, — заявил Аннандейл, — и эгоистом до мозга костей. Когда я читал статьи Расселла о твоём героизме, проявленном на полях сражений, я был уверен, что тебя с кем-то перепутали.

Фелан усмехнулся.

— Если я и вёл себя как герой, то это по чистой случайности. Я просто старался спасти свою шкуру.

Громкий звук, похожий на удивлённый смешок, вырвался из горла старика, прежде чем он смог сдержаться. Брови его снова опустились.

— Кажется, ты держался достойно. Ходят слухи, что тебе пожалуют рыцарское звание. Но для этого ты мог бы постараться благосклонно принимать приглашения королевы. Твой отказ остаться в Лондоне по возвращении из Крыма произвёл неблагоприятное впечатление.

Кристофер мрачно посмотрел на деда:

— Я не хочу развлекать людей, как какая-нибудь дрессированная обезьяна. Я ничем не отличаюсь от тысяч и тысяч других солдат, которые делали то, что от них ожидали.