Констанция. Книга четвертая - Бенцони Жюльетта

— Я никогда не собиралась этого делать, — прошептала Констанция, глядя на ложе.

— Я знаю, — сказал король Витторио и робко, будто юноша, не искушенный в любви, прикоснулся к плечу Констанции. Та нервно дернулась и отошла от короля. Она остановилась у жарко пылающего камина, обхватив плечи руками. Король смотрел на свою возлюбленную. Констанцию знобило, ее бросало то в жар, то в холод, она никак не могла прийти в себя после принятого решения. Но назад уже отступать было поздно, да и неимело смысла, ведь все, кто был ей дорог, все, на кого она рассчитывала, ее предали. И даже она сама предала себя, так что теперь ее судьба была предрешена.

Констанция зябко повела плечами, глядя в колышущиеся языки пламени и почему-то вспомнила ту ночь, когда король Витторио тайно пробрался в ее дворец, вспомнила, как она от страха урониласветильник и такие же языки пламени плясали рядом с ее ногами.

«Гореть мне в аду, гореть моей грешной душе в аду, — вдруг подумала Констанция и на ее губах появилась странная улыбка. — Что ж, если я это заслужила, то буду гореть. Но каяться в содеянном яне буду. Видит бог, я не хотела совершать этот поступок, не хотела, меня вынудили».

— Констанция, — вдруг послышался голос короля, — вы не хотели бы переодеться?

Констанция медленно обернулась, и король Витторио вздрогнул: по щекам его возлюбленной текли слезы. — Ваше величество, в этом нет необходимости, — надменно улыбнувшись, произнесла Констанция и подняв руки, стала снимать застежку.

Она все время смотрела на короля, как бы все еще надеясь, что король передумает и отправит ее домой. Но в то же время она знала, что это не произойдет. Массивный костяной гребень упал к ногам, туда же упалаизящная защелка. А Констанция, встряхнув головой, улыбнулась. Копна волнистых каштановых волос рассыпалась по ее точеным плечам.

И у короля Витторио даже перехватило дыхание, ведь о подобном он мог только мечтать, видеть во сне, воображать. А сейчас эта женщина была рядом. Сделай шаг, протяни руку — и можно утопить пальцы в этих каштановых волнах, можно пропустить пряди волос сквозь пальцы, ощутив их холодок и волнистую мягкость.

«Как она прекрасна!»— подумал король.

Констанция, наклонив голову, еще раз тряхнула головой, затем посмотрела на короля. Но сейчас она уже смотрела на него не как жертва, а как победитель на побежденного.

Граф де Бодуэн долго, очень долго стоял посреди комнаты, глядя на горящую свечу, наблюдая, как стекает расплавленный воск и застывает. Он все так же продолжал терзать в руках свою черную дорожную шляпу.

Но тут словно что-то ударило его в грудь. Он вздрогнул и по щекам графа де Бодуэна побежали слезы. Он несколько мгновений покачивался из стороны в сторону, потом брезгливо отбросил шляпу и помчался вниз.

— Коня! Коня! — неистово закричал он, перескакивая через несколько ступенек.

Слуги мешкали, не до конца понимая, чего же хочет от них хозяин.

— Я сказал коня! Мерзавцы, всех уничтожу, всех убью! Коня! Наконец к крыльцу подвели коня. Граф де Бодуэн даже не касаясь ногой стремени, вскочил в седло и яростно стегнул коня. Жеребец поднялся на дыбы и сорвался с места. Припав к шее, граф де Бодуэн продол-хал нещадно стегать своего скакуна.

— Скорее! Скорее! Черт тебя побери, что ты плетешься, как мертвый!

Хотя конь мчался изо всех сил, графу де Бодуэну казалось, что он стоит на месте и ничто не движется вокруг.

— Да скорее! Скорее же! Дьявол, лети! Может быть, я еще успею ее догнать!

Разбрызгивая грязь, не обращая внимания на поздних прохожих, которые шарахались в стороны от бешено несущегося всадника, Арман мчался к загородному дворцу короля.

— Будь ты проклят! — кричал граф де Бодуэн, непонятно к кому обращая проклятия, то ли к жеребцу, то ли к королю Пьемонта Витторио, то ли к самому себе.

Мелькали дома, деревья, тускло светящиеся фонари. — Быстрее! Быстрее!

Струи дождя яростно хлестали графа, он промок до нитки, но и не думал останавливаться.

— Быстрее! Быстрее!

Графу казалось, что он видит карету, слышит цокот копыт, стук колес по корням деревьев. Жеребец уже хрипел, с морды падали клочья пены. Граф де Бодуэн уже не понимал, где он находится и сколько времени длится его яростная скачка. Пронзительный ветер гнал низкие тяжелые облака. Время от времени в разрывах туч появлялись звезды и выщербленный осколок луны.

— Боже, неужели я опоздаю? Неужели будет поздно, и я потеряю свою возлюбленную? Почему я так слаб? Почему господь не дал мне сильной воли? Почему Констанция, женщина, могла так долго сопротивляться, а я сломился сразу же? Почему я предал свою жену, а она меня нет? Как нет, но ведь она уехала к королю, — сам себе ответил на вопрос граф де Бодуэн. — Но ведь она была вынуждена это сделать, она поступила так, потому что мы все оказались бесчувственными и слабыми! Мы сами толкнули ее в пропасть, отдали ее на растерзание! А теперь я пытаюсь это исправить и может быть, господь будет ко мне милостив, может быть, я смогу нагнать Констанцию и удержать от этого страшного шага. Я буду валяться в ее ногах, буду просить прощения, и я уверен, Констанция все поймет и будет ко мне милостива. Только бы я успел! Только бы я успел!Графу де Бодуэну дорога в загородный дворец короля показалась бесконечной, длиннее, чем дорога от Мадрида до Турина.