Три розы - Гарвуд Джулия

Но сначала он будет ласково уговаривать ее выйти из стойла на свет, пока не подкрадется достаточно близко, чтобы женщина онемела от его внезапного появления у нее перед носом. Потом он выхватит из ее рук ружье, разрядит его и переломит чертову пушку о колено. В темноте не разберешь, что за оружие она на него наставила, но, если это окажется винчестер, его он, конечно, уродовать не станет.

Дуглас никак не мог отчетливо разглядеть храбрую воительницу, так как она стояла на четвереньках за воротами стойла, в тени, но ствол ружья на верхней перекладине он видел ясно. Керосиновая лампа болталась на крюке, вбитом в столб на другом конце сарая, но от ее тусклого света не было никакого проку, и Дуглас нерешительно переминался с ноги на ногу в нескольких футах от входа в сарай.

Дождь неистово хлестал его по спине. Он насквозь промок, его жеребец Брут тоже. Давно пора расседлать беднягу и поскорее вытереть досуха, но между тем, что надо сделать и что эта женщина позволит ему, очень большая разница.

Мощный удар грома, казалось, расколол небеса, дверной проем осветила ослепительная молния. Брут попятился, потом, громко храпя, поднялся на дыбы и вскинул голову. Жеребец не меньше хозяина хотел спрятаться от грозы и ливня.

Дуглас, не спуская глаз с ружья, попытался успокоить животное, шепча ему на ухо ласковые, обнадеживающие слова.

— Вы Изабель Грант? — вдруг спросил он женщину. В ответ раздался низкий глухой стой. Дуглас подумал, что ее испугал его грубый голос, и решил говорить помягче. До него донеслось тяжелое, с присвистом дыхание. Показалось? Нет, она дышала все громче и чаще, она почти задыхалась. Но почему? Она ведь ничего не делала, никакой тяжелой работы, требующей усилий, — по крайней мере с того момента, как он ступил на порог сарая. Немного подождав, Дуглас снова спросил:

— Вы жена Паркера Гранта?

— Вы прекрасно знаете, кто я. Уходите или я вас пристрелю. Не закрывайте дверь. Я хочу видеть, как вы уедете.

— Мэм, у меня дело к вашему мужу. Если вы объясните толком, где он, я пойду и поговорю с ним. Разве он не предупредил о моем приезде? Меня зовут…

— Мне плевать, — завопила она, не дав ему договорить. — Вы один из ублюдков Бойла! Убирайтесь ко всем чертям!

Такой прием отнюдь не понравился Дугласу, но без малейших признаков раздражения он спокойно сообщил:

— Незачем так волноваться, я ухожу. Скажите мужу, что Дуглас Клейборн в городе и готов отдать остаток денег за арабского скакуна. Но сперва я хотел бы посмотреть животное, как мы и договаривались с мистером Грантом. Вы скажете ему? Вы запомните?

— Он продал вам лошадь?

— Да. Он продал мне арабского жеребца еще два месяца назад.

— Вы лжете! — закричала женщина. — Паркер не мог продать ни одну из моих арабских лошадей!

Спорить с ней у Дугласа не было настроения.

— У меня есть бумаги, там все доказательства. Просто скажите ему, хорошо?

— Вы купили лошадь, которую никогда не видели? — Мой брат видел, — объяснил Дуглас. — А я доверяю ему как самому себе.

Женщина разразилась слезами. Он невольно шагнул к ней, но, подумав, что не очень-то годится на роль утешителя, резко остановился.

— Мне действительно жаль, что муж ничего не сказал вам.

— О Боже… пожалуйста… только не сейчас!.. Снова послышалось ее тяжелое, хриплое дыхание. Да что, черт побери, с ней творится? Неужели она так страдает из-за скрытности мужа? Конечно, он должен был сказать жене насчет лошади. Но тем не менее все равно она ведет себя весьма странно и непонятно.

Дугласу захотелось ободрить и успокоить Изабель Грант.

— Знаете, у каждой семейной пары время от времени возникают проблемы. Наверное, у вашего мужа были основательные причины продать жеребца. Скорее всего, он закрутился с делами и забыл вам об этом сказать. Вот и все.

Женщина продолжала тяжко, со свистом дышать, затем все внезапно стихло. А через минуту послышался такой пронзительно-жалобный, похожий на стон раненого животного звук, что Дуглас вздрогнул и у него защемило сердце. Он хотел бы уйти, но не мог оставить ее. А вдруг она в беде… И в конце-то концов, где этот старина Паркер?

— Этого не должно было случиться! — вдруг воскликнула женщина.

— Чего именно? — недоуменно спросил Дуглас.

— Да уходите же! — закричала она.

Но Дуглас Клейборн, по натуре человек упрямый, даже не пошевелился.

— Не уйду, пока не скажете, кто такой Бойл. Он вас обидел? — доброжелательно, но упорно продолжал расспрашивать он. — Мне кажется, вам ужасно больно.