Желание джентльмеена - Линден Кэролайн

– Я вас слушаю.

– Похоже, ваш гардероб пополняется…

Ханна хотела что-то возразить, но тут же поняла, что лучше этого не делать.

– Я вас предупреждала. Розалинда, похоже, считает так: чем больше у герцогини нарядов, тем лучше.

Маркус вскинул бровь.

– Неужели? И все же вы до сих пор живете и здравствуете, вопреки собственным уверениям. Поразительно!

Ханна хотела огрызнуться, но сдержалась. Герцог по-прежнему буравил ее взглядом, но в его глазах вдруг проскользнуло какое-то странное выражение.

– Пока да, – спокойно согласилась она. – Хотя временами я чувствую, что мое терпение на пределе.

Герцог сверкнул глазами.

– В таком случае вас пора представить свету. – Он шагнул к ней и протянул какую-то картонку.

Картонка оказалось приглашением на бал, который должен был состояться через два дня у лорда и леди Трокмортон.

Закусив губу, Ханна изучала изящный каллиграфический почерк. Лондонский бал! Она заявится туда нарядная, как и подобает герцогине, но сможет ли она вести себя как герцогиня?

Ханна изогнула губы.

– Думаю, вы примете приглашение.

В словах герцога Ханне почудился какой-то подвох. Ну, разумеется, примет; разве она посмеет отказаться? Затем ей и нашили столько платьев, чтобы она могла предстать перед высшим светом.

Однако герцог не смотрел на нее: его взгляд был устремлен ниже. Булавки, скреплявшие платье сзади, разошлись, и лиф, и без того довольно открытый, соскользнул. Новый корсет придал фигуре Ханны очаровательные формы, и эти формы теперь оказались доступны глазам герцога, который не сводил глаз с ее подтянутой груди.

Ханна не решалась прикрыться; она даже шевельнуться не смела: вдруг в нее вонзятся проклятые булавки, или, чего доброго, платье спадет совсем! Ханна застыла в напряжении, учащенно дыша, когда герцог медленно поднял глаза и их взгляды встретились; по коже у нее забегали мурашки. Почему он так смотрит на нее? Чего ему хочется? И почему при одной мысли об этом у нее быстрее забилось сердце и свело живот?

Господи, да что вообще с ней такое творится? Она почти не знает герцога, он ей ничуть не нравится, но стоит ему бросить на нее искушающий взгляд, как она вся напрягается в сладостной истоме…

– Ну как, вы принимаете приглашение? – Голос герцога был, как всегда, холоден, но Ханна не сомневалась: ему ведомы ее тайные чувства.

Всякий раз, когда он так на нее смотрел, ей казалось, будто он читает ее мысли, и это еще в сто раз хуже, чем то, что сейчас он видит ее полураздетой.

– Да! – Она протянула Маркусу приглашение. – Да, само собой разумеется.

Но он не взял у нее карточку.

– Оставьте это себе. Адамс уже переписал приглашение в мой ежедневник.

Ханна опустила руку.

– Ах да, конечно. Я… я скажу Розалинде.

– Это ни к чему – она сама выбрала этот бал.

Ханна залилась румянцем. Розалинда ей об этом ни словом не обмолвилась; возможно, она хотела, чтобы герцог сам сообщил об этом. Розалинда постоянно пыталась их свести, и это порядком утомляло Ханну. Какое Розалинде дело до их личных отношений? Ханна и без того с трудом сдерживала опасные порывы, а тут еще этот нажим…

– Я буду стараться изо всех сил, не извольте волноваться. Хотя для вас, конечно, появиться, со мной на людях – штука, вероятно, не из приятных.

Герцог неожиданно хмыкнул, и плотно сжатые губы несколько расслабились.

– Напротив, милая женушка, – негромко ответил Маркус. – Я вовсе так не считаю. – Он повернулся и быстро вышел.

Ханна приподняла подол и, доковыляв до двери, позвала Розалинду и мадам Леско. Пора бы ей хоть раз одержать верх над герцогом, а то она после каждой такой беседы чувствует себя дурочкой. Но еще хуже то, что она все больше испытывает к нему какое-то непонятное влечение.

Когда портниха наконец сняла с нее платье, Ханна показала Розалинде приглашение.

– О, это просто восхитительно! – ахнула Розалинда, словно видела эту карточку в первый раз. – Естественно, дорогому Маркусу не терпится представить тебя свету!

– Но герцог сказал, что вы сами выбрали именно этот бал, – напомнила Ханна.

На секунду лицо Розалинды исказила раздраженная гримаса, но она тут же сменилась беззаботной улыбкой.

– Да, конечно, это я просто запамятовала. Так что вы наденете? Мадам Леско уже дошила платье из синего шелка с брюссельскими кружевами…

– Пожалуйста, не приставайте к нему больше… – прошептала Ханна, едва шевеля губами, хотя мадам Леско и ее помощницы отошли в сторону, но в комнате с высокими потолками, лакированными полами и огромными окнами акустика была замечательная.