Заколдованная - Лоуэлл Элизабет

Медовый огонь брызнул и разлился у Эмбер внутри, и она застонала. Дункан стал нежно покусывать ей шею, и от этого по ее порозовевшей коже побежала новая жаркая волна. Когда он попытался разнять ее руки, обнимавшие его за шею, она воспротивилась этому.

— Знаю, что мы должны остановиться, — сказала Эмбер, — но не сейчас.

— Нет, не сейчас, — согласился Дункан. — Нам предстоит пройти еще немалый путь, прежде чем мы окажемся перед последней дверью и повернем обратно.

Он снова прильнул губами к ее губам. Мягко и постепенно, в то время как его язык манил ее и мучил обещаниями райского блаженства, он разомкнул кольцо ее рук вокруг своей шеи и прижал их к ее бокам.

Эмбер не понимала, чего хочет Дункан, пока не почувствовала, как прохладный воздух овевает ее груди. Полы ее плаща были распахнуты и откинуты по обе стороны ее тела, она была обнажена по пояс, а ее руки оказались привязанными к бедрам складками наполовину спущенной одежды.

Дункан уже не касался ее. Он просто смотрел на нее пылающими глазами. Груди у нее были прекрасной формы, не слишком полные и не слишком маленькие, теплые и тугие, а розовые соски напоминали бутоны шиповника. Он жаждал взять каждый бутон в рот и ласкать его языком, жаждал ощутить на вкус бархатистую мягкость ее грудей.

В ложбинке между ее грудями лежал сгусток золотого света, навек плененный в вечном янтаре. Подвесок мерцал и переливался блеском, словно вобрал в себя саму жизнь Эмбер.

Он прикоснулся к подвеску в безмолвном приветствии. Потом убрал руку и просто смотрел на красоту, которую раньше скрывали тяжелые складки одежды.

— Дункан? — шепотом окликнула Эмбер.

Она заглянула ему в глаза и вздрогнула от того, что в них увидела.

— Тебе холодно? — спросил Дункан, заметивший ее дрожь.

Она опять вздрогнула, на этот раз от звука его голоса — шершавого, словно кошачий язык. Она хотела ответить ему, но во рту у нее пересохло, а сердце неистово стучало. Теперь, когда Дункан не касался ее и к ней не перетекало его желание, ее собственное возбуждение стало угасать под влиянием беспокойства.

— Не тревожься, золотая моя колдунья, — сказал Дункан прерывающимся голосом, склоняясь над Эм-бер. — Я согрею тебя.

Жгучее прикосновение рук и губ Дункана к ее грудям было для Эмбер неожиданным и неимоверно возбуждающим. Когда он поцеловал сначала один розовый бутон, потом другой, они отвердели, словно по волшебству. Его усы щекотали чувствительную плоть, а язык лизал медленно, жарко.

Казалось, огненное копье пронзило тело Эмбер, воспламеняя такие потаенные его уголки, о которых не знала даже она сама.

До тех пор, пока Дункан не коснулся ее и она не загорелась.

Когда он наконец поднял голову, разгоряченную кожу Эмбер овеял прохладный морской ветерок. Дункан усмехнулся, увидев, как ее соски напряглись еще больше. Кончиками пальцев он взялся за пламенеющие розовые бутоны ее грудей, начал легонько катать эти комочки бархатистой плоти между пальцами, время от времени сладострастно сдавливая их. Когда жар стал ощутим уже под самой ее кожей, он почувствовал, будто его растягивают на огненной дыбе.

— Неужели я мог забыть, как ты откликаешься на мой зов? — изумленно спросил Дункан. — Должно быть, Бог чувствует то же самое, когда по его воле восходит солнце.

— Мы прежде никогда не…

— Нет-нет, — мягко перебил он. — Твой полет не был бы так высок и быстр, если бы ты не знала всей прелести охоты так же хорошо, как я.

Эмбер в ответ смогла только покачать головой, ибо страсть лишила ее голоса.

— Не страшись правды, бесценная Эмбер. Твой отклик — это больший дар, чем вся девичья скромность.

Она хотела ответить, но с ее губ сорвался лишь прерывистый крик. Вспыхнувшая в ней страсть должна была испугать ее. Но когда Дункан прикоснулся к ней, то вся девическая осторожность и осмотрительность Наделенной Знанием сгорели дотла в жарком пламени его желания.

И ее собственного. Слившегося воедино желания их обоих, ее и Дункана.

Когда он снова наклонился и взял в рот один из ее набухших бутонов, из горла Эмбер вырвался еще один тихий вскрик. Когда он стал обводить ее выпуклости медленными движениями языка, все ее тело от грудей до бедер как будто пронзила сладостная молния. В ответ ее спина непроизвольно выгнулась, и натянулись складки одежды, которые удерживали ее локти прижатыми к бокам.

Дункан неохотно оторвался от нее, подумав, что несдержанная смелость ласки могла испугать Эмбер.