Когда правит страсть - Линдсей Джоанна

Господи Боже! Неужели перед ней расстилаются еще какие-то дороги?

Алана резко повернулась и увидела, какой смущенный у дяди вид. Должно быть, он увидел тревогу в ее серо-голубых глазах, блестевших в прорезях фехтовальной маски. Памятный?! Похоже, есть дела и поважнее, чем ее дилемма!

Дядя пошел к двери, видимо, ожидая, что она последует за ним.

— Погоди, Поппи! — окликнула девушка. — Дети хотели устроить мне праздник по случаю дня рождения. Они огорчатся, если я сегодня не приду в приют.

Дядя ответил не сразу. Может, должен подумать? Неужели он любит детей не меньше, чем она?

— Хорошо, только не задерживайся, — разрешил он наконец и вышел, не успев увидеть ее нерешительный кивок.

Алана машинально сняла маску, толстый жилет и ленту, которой связывала длинные черные волосы. Теперь ее одолевали дурные предчувствия.

2 глава

Праздник не помог Алане расслабиться и перестать думать о том, что ждет впереди. Мало того, детские проделки ее раздражали. Настолько, что она даже шикнула на Генри Мэтьюса:

— Берегись, а не то уши надеру!

Генри был одним из ее любимцев. Многие дети в приюте брали фамилию Поппи, с его разрешения, конечно. Генри и тут соригинальничал и выбрал в качестве фамилии имя Поппи.

Но Генри был совершенно необыкновенным мальчиком. Он не просто выказывал острый ум, очень быстро схватывая то, чему его учили но и обнаружил талант, который хорошо послужит ему, когда придет пора покидать приют. Он вырезал из дерева прекрасные вещи: украшения, людей, животных. И подарил Алане ее изображение. Она была так тронута в тот день, когда он сунул ей в руку фигурку и в смущении сбежал. Позже она отблагодарила Генри прогулкой в Гайд-парке и попросила захватить с собой поделки из дерева. Один из уличных торговцев заплатил за них несколько фунтов, больше, чем когда-либо имел в жизни мальчик. Это окончательно убедило Генри в том, что его талант чего-то стоит.

Сейчас она поймала его на том, что он схватился с мальчиками помоложе из-за своих резных работ. Но на ее угрозы он только улыбнулся:

— О, не надерете! Для этого вы слишком добрая.

Как хорошо он ее знает! Не надерет она ему уши. У нее есть куда более эффективное орудие усмирения. Она разочарованно покачала головой:

— Я думала, ты научился дарить свои работы тем, кто менее удачлив.

— Он не менее...

— Что ты решил быть великодушным, — напомнила она.

Генри повесил голову. Но тут же сунул игрушечного солдата младшему мальчишке, который немедленно схватил подарок и убежал.

— Пусть только сломает, и я сверну его чертову шею, — промямлил Генри.

Алана укоризненно щелкнула языком.

— Не забудь: великодушие согревает сердце, тем более что ты легко можешь вырезать еще десяток таких игрушек.

Генри виновато вздохнул:

— У меня ушло четыре часа на то, чтобы ее вырезать. Работал до поздней ночи, а наутро заснул в классе, и меня за это наказали. Он украл солдатика из моего сундука. Может, стоит научить его не красть, вместо того чтобы требовать от меня отдавать то, на что ушло несколько часов тяжелого труда?

Алана застонала и попыталась удержать его, но Генри был слишком проворен. А она была слишком строга с ним. И ее тревоги не оправдывают такого поведения. Завтра она извинится перед ним, а сейчас пора домой.

Но Генри поймал ее у двери, когда она завязывала плащ, и крепко обнял за талию.

— Я не хотел вас обидеть. Не хотел, — серьезно прошептал он.

Она погладила его по голове.

— Знаю, и это я должна извиниться. Подарок не подарок, если не отдан добровольно. Завтра я верну тебе игрушку.

— Уже вернул, — отмахнулся он, отступая. — Ему просто нужно было меня довести. Потом он сразу пошел в спальню и бросил ее на постель. А ведь я готовил подарок для вас, учительница. Для вашего дня рождения. В пару той, первой.

Она взяла протянутую фигурку. Солдатик был изображен в мельчайших деталях, Алана широко улыбнулась:

— Ты подобрал мне в пару солдата?

— Они храбрые. Для мужчины это главное. И понадобится много храбрости, чтобы...

Она поняла его мысль и со смехом перебила:

— Неужели я такая страшная, что только отважный мужчина способен на мне жениться?

— Дело не в этом, а в том, что у вас здесь. — Он постучал себя пальцем по лбу. — Женщинам не пристало быть такими умными, как вы.