Избранница горца - Монинг Карен Мари

— По слухам, доставка по данному счету несколько дней назад ушла из Англии в Штаты через Ирландию. Мы думаем, что груз направляется в университет в Чикаго, в…

— Так какого хрена ты все еще здесь сидишь? — холодно спросил Лукан. — Если у тебя есть след, любой след этого зеркала, я хочу, чтобы ты лично этим занялся. Сейчас же.

Было жизненно важно вернуть зеркало до Самайна. Иначе…

С этим «иначе» Лукан отказывался смириться. Зеркало будет найдено, десятина будет уплачена; небольшое количество чистого золота пройдет сквозь стекло, как проходило каждый век — в старом пересчете времени, то есть век был немного длиннее, чем сто лет по современным стандартам, — в полночь Самайна, на Хэлоуин, как сейчас называли этот день. Двадцать шесть дней, считая от нынешнего, осталось у него, чтобы уплатить вековую десятину. В течение двадцати шести дней зеркало должно оказаться у него — иначе договор, удерживающий его узника, будет нарушен.

Пока Роман надевал свой плащ и перчатки, Лукан решил напомнить:

— Никаких свидетелей. Любой, кто увидел хотя бы одну из реликвий…

Роман склонил голову в молчаливом согласии.

Больше Лукан ничего не говорил. В этом не было необходимости. Роман, как и все прочие, работавшие на Лукана, знал, каким образом нужно решать проблемы, чтобы и дальше оставаться в живых.

Некоторое время спустя, вскоре после полуночи, Джесси вернулась в кампус в третий раз за день, чтобы открыть кабинет профессора Кина, расположенный в южном крыле кафедры археологии.

Мысленно девушка сухо спросила себя, зачем вообще было отсюда уходить. Учитывая то, сколько свободных часов у нее осталось, она с таким же успехом могла бы приткнуть раскладушку в тесном захламленном чулане, где уборщицы хранили швабры, метлы и тряпки, не используемые годами. Так у нее было бы больше времени на сон, да и на бензине можно было бы сэкономить.

Когда профессор позвонил ей из больницы, чтобы сообщить, что его «немножко помяло в аварии» по дороге к кампусу, — «несколько неприятных трещин и ушибов, не стоит волноваться», быстро заверил он ее, — Джесси подумала, что он попросит несколько дней вести вместо него занятия (это означало, что время ее сна сократится с четырех-пяти часов до большого и круглого нуля). Но профессор сообщил, что уже связался с Марком Трюдо и до его возвращения тот будет читать его лекции.

« Я хочу попросить тебя о небольшой услуге, Джессика. Я жду посылку. Ее должны доставить сегодня вечером в мой кабинет», — сказал он ей глубоким голосом, в котором даже спустя двадцать пять лет, проведенных за пределами ирландского графства Лаут, все еще слышался певучий акцент.

Джесси обожалаэтот акцент. И не могла дождаться того дня, когда будет сидеть в пабе, где все говорят именно так, есть содовый хлеб и ирландское рагу и запивать это прекрасным «Гиннессом». После, конечно же, целого дня, проведенного в Национальном музее Ирландии, где она будет с восхищением рассматривать удивительные сокровища экспозиций: Тару Брошку, Адра Челис и коллекцию Broighter Gold.

Зажав телефон между ухом и плечом, она посмотрела на часы. Подсвеченный циферблат показал десять минут одиннадцатого.

—  Что за посылку могут доставить так поздно ночью? — вслух удивилась она.

—  Тебе не нужно об этом беспокоиться. Просто распишись, закрой дверь и отправляйся домой. Вот и все, что мне нужно.

— Конечно, профессор, но что…

— Просто распишись, закрой дверь и забудь об этом, Джессика.

Пауза, многозначительная тишина, затем:

—  Я не вижу причин кому-то об этом рассказывать. Это личное. И не имеет никакого отношения к университету.

Джесси удивленно моргнула. Она никогда раньше не слышала, чтобы профессор говорил таким тоном. Слова звучали резко, словно он чего-то боялся и хотел защититься… У него явно была паранойя.

— Поняла. Я обо всем позабочусь. Отдыхайте, профессор. И ни о чем не волнуйтесь, — поспешно успокоила Джесси, решив, что какое бы обезболивающее ему ни прописали, действовало оно на беднягу очень забавно.

Однажды Джесси приняла тайленол с кодеином, отчего у нее все начало зудеть и она стала крайне раздражительной и злобной. Учитывая множественные трещины в костях, профессору наверняка дали что-то посильнее тайленола.