Опасный искуситель - Мартин Дебора

Она уперлась руками ему в грудь.

– Правда?

– Конечно. – Как она могла в этом сомневаться?

– Почему? – Спросила она, сама того не желая. Но сказанного слова не воротишь.

Он задумчиво смотрел на нее.

– Почему?

– Да, почему вы хотели бы освободить меня от отца?

Он тяжело дышал, видно было, как он волнуется.

– Может, потому, что, когда я смотрю, как он издевается над вами, я вспоминаю, как отец мучил моих сестер. А это просто невыносимо.

Она ожидала иного ответа, но он объяснил все весьма разумно. Она уставилась на свои руки, теребившие его вышитый жилет.

– Понятно. Я напоминаю вам ваших сестер. – Да, кажется, он просто создан для того, чтобы защищать кого-нибудь. – Вы действительно часто ведете себя так, словно я ваша сестра.

Он рассмеялся, и она подняла голову. Себастьян смотрел на нее так внимательно, что у нее дыхание перехватило.

– Сестра, – повторил он иронично. – Он протянул руку и провел пальцем по ее шее, там, где пульсировала голубая жилка. – Почти родная.

И тут он резко отдернул руку и прикрыл глаза, будто, не видя ее, мог что-то изменить.

Ей это не понравилось. Теперь, когда отцовский обман раскрылся, она так нуждалась в чьей-то поддержке, и почему-то ей хотелось, чтобы поддержка эта исходила от Себастьяна. Поэтому она сделала то, чего раньше не позволяла себе ни с кем.

Она его поцеловала.

Это был поцелуй легчайший, она едва коснулась губами его щеки. Но Себастьян тотчас раскрыл глаза и, не успела она перевести дыхание, приник к ее губам, пальцы его стиснули ее руки, он прижал ее к себе. Этот поцелуй не был робким и нерешительным. Он был исполнен страсти, он был требователен и смел. Вспомнив о том, первом поцелуе, она приоткрыла рот. Издав тихий стон, он приник к ней, а она обняла его за шею.

Руки его сомкнулись на ее талии, и она подчинилась его власти.

Ледяной ветер свистел вокруг, клонил к земле ветви деревьев, но ничто не могло охладить его пыл. Она тоже забыла о холоде, потому что ласки его разожгли ответный огонь в ее душе.

Наконец губы его скользнули по ее щеке и замерли у уха.

– Вам следовало позволить мне видеть в вас лишь сестру, – шепнул он и коснулся губами мочки ее уха, отчего она вся затрепетала. – Тогда вы были бы в безопасности.

– Я слишком долго вела безопасную жизнь. – Она едва успела перевести дыхание, а он уже целовал ее в шею, в ямку под ключицами. – И что она дала мне?

Не говоря ни слова, он распустил шарф, укутывавший ее, и бросил его в снег. Когда язык его коснулся ложбинки меж ее грудей, она лишь запустила руку в его шелковистые волосы.

– Как ты прекрасна, – шептал он, прижимаясь к ее груди. – Невообразимо прекрасна. Твоему отцу следовало бы держать тебя взаперти.

Она напряглась и оттолкнула его голову. Он выпрямился, и она была поражена его диким взором.

– Вы… вы все время так говорите, – шепнула она. – Наверное, вы считаете меня страшной распутницей, которую надо прятать от мужчин.

Он попытался улыбнуться.

– Вовсе нет. Но ты такая милая, такая притягательная, я… я не могу с собой совладать. – Он провел рукой по ее щеке, тронул пальцем ее губу. Она почувствовала вкус кожи его перчатки. Кончиком языка она провела по тому месту, до которого дотронулся его палец, и тут он поцеловал ее так страстно, что губы ее еще долго дрожали после этого поцелуя.

– Мы, мужчины, народ опасный, Корделия. Мне нельзя целовать вам даже руку, но я сгораю от желания припасть к ней. И не только это.

Рука его скользнула по ее шее, замерла на плече. Корделия стояла как громом пораженная, не в силах думать ни о чем, не в силах даже пошевелиться.

– Да, и не только это, – повторил он. Глаза его потемнели, он обнажил ее плечо.

Она не могла понять, что с ней творится, почему она стоит истуканом и позволяет делать с собой такое. Но от его ласк сердце ее колотилось бешено, и ей хотелось ласкать его в ответ. И еще – она боялась голодного блеска его глаз.

А может, она просто сошла с ума? Как бы то ни было, но она лишь вздохнула чуть слышно, когда пальцы его добрались до ее локтя, а потом скользнули под платье дальше, к груди.

А он уже высвободил нежную грудь, коснулся соска, который стал твердым, как камешек, и его кожаные перчатки казались ей на удивление теплыми. Она была как зачарованная. Но, когда она наконец собралась с силами и готова была возмутиться, было уже слишком поздно, ибо он закрыл ей рот поцелуем. Рука его покоилась на ее обнаженной груди, а другой он крепко держал ее за талию, не давая даже пошевелиться.