Избранница горца - Монинг Карен Мари

Вместо этого Кейон рассказывал ей истории о своем детстве, пытался помочь ей отвлечься и скоротать время. Он говорил медленно и мягко, вплетая в рассказ всю магию гор, какую только мог. О мрачных воспоминаниях он умолчал: о том, как в десять лет был вынужден выбирать битвы и посылать тех, кто был ближайшими друзьями отца, тех, кто заменял ему отца, на верную смерть.

Тому, кто рожден в Шотландии лэрдом, суждено было быстро взрослеть. Или потерять свой клан. Или умереть. Ни потери, ни смерти он не желал.

Вместо этого Кейон рассказывал Джесси о солнце и вереске, о ледяной воде озера в жаркие дни, развлекал сказками о семи красавицах сестрах, занятых поисками мужей, которых он бы одобрил.

И наконец выражение паники исчезло из ее глаз. Джесси не была неженкой. За эти часы его мнение о ней резко изменилось.

Он был очарован этой женщиной.

« Она не для тебя», — предупреждали его остатки человечности.

«Нэй, не для меня», — соглашался он и радовался, что это были всего лишь остатки, не способные на убедительные аргументы.

Он ее получит. Несмотря на протесты собственной совести, он намеревался соблазнить ее, как только они окажутся в безопасности. С тех пор как Джесси лизнула его, он собирался сделать ее своей женщиной. Даже если будет проклят.

Почему бы нет? Он и так проклят.

Прежде чем избавиться от тела убийцы, он тщательно обыскал его. У женщины не оказалось ничего, кроме оружия. Кейон забрал два пистолета и нож и спрятал их в сапогах.

Горничная не собиралась убивать Джессику.

Если бы она хотела это сделать, то использовала бы пистолеты. Кейон многое знал о современном оружии, и оно его восхищало. Уже очень давно он хотел заполучить нечто огнестрельное и попробовать его в деле. Кейон все еще был воином из девятого века, любил хорошую битву и надежное оружие.

Нет, убитая женщина намеревалась похитить Джессику, а не убить. Вот почему она собиралась пустить в ход иглу, а не нож или пистолет.

Осознание этого породило новую степень ненависти к давнему врагу. Лукан каким-то образом узнал о Джессике Сент-Джеймс и хотел заполучить ее живой. Время от времени Лукан развлекался с женщинами перед Темным Стеклом, и его не волновало, увидят ли Кейона его любовницы, потому что вскоре после этого женщины погибали. Лукану нравилось все ломать. Всегда нравилось. И чем сложнее было что-то сломать, тем больше удовольствия доставлял ему процесс.

Но это были темные мысли. Мысли о времени, которое уже не вернется, потому что Лукан Тревейн больше его не получит. Никогда больше Кейону не придется висеть на стене этого ублюдка и наблюдать, как тот насилует и убивает невинных женщин.

И цена мести уже не имеет значения.

Кейон давно смирился с этой ценой.

— Разве ты не хочешь узнать, что я сделала? — произнесла Джесси.

— Айе, хочу.

Он смотрел на ее профиль. Девушка покусывала нижнюю губу, и горец тут же почувствовал возбуждение. От одной мысли о том, что ее сочный ротик может покусывать его губы, член горца стал твердым.

— Я воспользовалась кредитной картой. — В ее голосе слышалось отвращение к себе. — Я знала, что в книгах и фильмах злодеи всегда отслеживают действия карточек по банкоматам, но считала это преувеличением, которое используют для закручивания сюжета. И думала, что, даже если это правда, на то, чтобы отследить наше местонахождение, потребуется время, дни, а то и недели. — Она нахмурилась. — Ну, то есть каким могущественным надо быть этому Лукану, чтобы отследить мою кредитку за несколько часов?

Горец отбросил похотливые мысли. Ему нужно было разобраться в таких вещах. Только так он сможет сохранить ей жизнь и обеспечить безопасность.

— Объясни мне, что такое эти «кредитные карточки», девочка.

Однажды он видел рекламу таких карточек по телевизору: толпа размалеванных воинов с дубинками бросается на того, кто выбрал неверную карточку. Но Кейон не понимал, как использование такой вещи может их выдать.

Когда Джесси уточнила назначение карточки и объяснила записи, которые делают при ее использовании, горец фыркнул. Теперь понятно, почему Лукан так быстро их нашел. Черт возьми, в ее время вообще осталась такая вещь, как секретность? Все было взаимосвязано с помощью этих ее компьютеров. Все, что человек говорил или делал, фиксировалось, что ужасало горца, привыкшего держать свои дела в секрете.