Дуэль сердец - Мартин Кэт

Сэм взъерошил себе волосы.

— Я ездил сегодня повидаться с ней, чтобы вернуть гребень, который она потеряла на недавней вечеринке. Во всяком случае, таков был предлог. На самом деле я хотел убедить ее отказаться от тяжбы. Боюсь, я слишком вспылил и… ну, в общем… я поцеловал ее.

— Ты поцеловал ее? — переспросил недоверчиво Эммит, с трудом представляя себе, как можно поцеловать мисс Джеймс.

— Да, — взгляд Сэма встретился с изумленным взглядом брата. — И уверяю тебя, Эммит, у леди вовсе не ледяная вода вместо крови.

— Мне кажется, она довольно красива, — вставил Питер, одобрительно подмигивая Сэму.

— Предупреждаю тебя, — Эммит подошел и остановился перед кожаным креслом, в котором сидел Сэм, — от этой женщины не жди ничего, кроме неприятностей. Пейшенс будет очень далека от радости или же восторга, когда ей всучат Молли Джеймс.

Впервые Сэм улыбнулся:

— На этот счет не беспокойся, Эммит! Мисс Джеймс знает, как найти подход к людям, и, поверь, очарует тебя прежде, чем ты поймешь, что происходит. Пейшенс будет трудно устоять перед обаянием мисс Джеймс.

— От нее одни неприятности, говорю тебе! Взять хотя бы эту суматоху! Мы в растерянности! А ее волнует только ранчо! Никогда не видел никого, кто бы так чертовски решительно был настроен добиться успеха.

На этот раз усмехнулся Питер:

— Не считая Сэма! Разве не помнишь, как был настроен Сэм, когда вернулся с войны и застал наше ранчо в запустении?

Сэм с Эммитом громко расхохотались.

— Верно подмечено, парень, — сказал Сэм. — Постараюсь не забывать об этом!

Он поднялся и направился к двери.

— А сейчас, пожалуй, пойду-ка я позабочусь о лошади мисс Джеймс, иначе не избежать и моей спине хлыста, если что-либо случится с Эль Труэно.

Сэм снял шляпу с вешалки и зашагал к выходу из дома.

— Вы были очень добры, позволив мне остаться у вас, миссис Бренниган.

Два дня Молли жила в доме Эммита и Пейшенс. Ее спина уже немного зажила, а голова почти не болела. Она намеревалась завтра вернуться к себе на ранчо.

— Мы соседи, мисс Джеймс, а соседи должны помогать друг другу, — темноволосая женщина склонилась над вышиванием.

Они сидели на просторной крытой террасе большого бревенчатого дома.

— Именно так говорит Сэм.

— Сэм — хороший человек, мисс Джеймс. Быть может, вам следует прислушаться к тому, что он говорит.

На замечание женщины Молли ничего не ответила, но уколы совести все больше беспокоили ее.

Сэм был добр к ней и заботлив, а она только и делала, что доставляла ему и его семье неприятности.

Но это же ведь не сравнимо с тем горем, которое Бренниганы принесли Джеймсам!

— Правда, никто из вашей семьи никогда не умел быть хорошим соседом, — сварливо добавила Пейшенс, — так что нет смысла ждать чего-либо подобного от вас, мисс Джеймс.

Она подняла свое пышное тело с кресла-качалки.

— У меня на плите варенье. Извините меня. Молли кивнула, не сомневаясь, что от нее намеренно отделываются. Пейшенс Бренниган с трудом выносила ее, отказываясь обращаться к ней иначе, как мисс Джеймс, и предпочитая сводить все разговоры к паре малозначащих фраз, а еще лучше — вообще избегать разговоров.

Она была женщиной полной, но не потерявшей фигуру, и Эммит, Молли видела, находил пышное тело своей жены более, чем привлекательным.

За два дня, проведенные в доме, Молли обнаружила, что супруги, имея уже двух прелестных детей, столь же отчаянно влюблены друг в друга, как жених с невестою в день свадьбы.

Иногда, наблюдая за ними, ей трудно было не испытать зависть.

Эммит и Пейшенс хорошо подходили друг другу. Они оба не получили в молодости хорошего образования, но, казалось, это им вовсе не мешало жить и не волновало нисколько.

Супружеская пара была нежной, любящей и преданной своему дому, причем и Эммит, и Пейшенс прямо-таки боготворили Сэма.

Молли казалось, что каждый из Бренниганов получил в своей жизни именно то, чего хотел добиться: у Сэма была его империя — ранчо; у Питера — хорошее образование и прекрасные возможности для карьеры; а у Эммита — дом, семья.

— 3-здр-равств-вуйте, м-мисс Д-джеймс, — маленький мальчик, Эммит Сэмьюэль, присел на крыльце с ней рядом.

— Здравствуй, Эммит! Как твои дела?

— П-прек-красно.

Эммит-младший говорил мало. Вначале Молли удалось добиться от него только улыбки, но к полудню второго дня, почувствовав доверие, он стал с ней разговаривать — из любопытства и симпатии.