Тайная песня - Коултер Кэтрин

Муж лежал и смотрел на нее, не делая попытки помочь. Его глаза были прикрыты, и всем своим видом он словно говорил: ты будешь повиноваться мне, своему господину, ибо я зол на тебя и хочу хорошенько наказать.

Дария посмотрела на свои трясущиеся пальцы, па него и, увидев, что он холоден, как воды Северного моря, прошептала:

– Нет, я не могу.

Он вскочил, и она очень медленно опустилась на колени. Горячие слезы жгли ей глаза, отчаяние захлестывало ее. Дария закрыла лицо руками и беззвучно зарыдала.

Роланд пошатнулся, словно от удара. Это его жена лежала на полу и плакала! Будь она проклята! Он сказал со злостью:

– Ты ведь получила то, что хотела, чертова сучка. Прекрати свой скулеж: он приводит меня в ярость. Женские слезы ничего не стоят – они всего лишь притворство. Я не потерплю этого. Немедленно успокойся, Дария!

Она постаралась взять себя в руки. Мать говорила ей, что девушка никогда не должна плакать в присутствии любимого мужчины, потому что это нечестно. Как будто Роланду было до нее дело. Дария вытерла глаза ладонью.

– Извини, Роланд.

Он молча наблюдал за тем, как она пыталась обрести самообладание. Икая, Дария вылезла из платья и стояла в короткой нижней рубашке. При слабом свете свечи Роланд разглядел очертания ее выступающих сосков, темный островок внизу живота. Он хотел видеть ее всю. В конце концов, он имеет на это право.

– Сними рубашку.

– Не могу.

– Почему? Ты ведь не девушка, так зачем эта скромность? Или предпочитаешь, чтобы я сорвал ее?

– Нет. Я должна беречь ее.

– Сними ее, Дария, и не беси меня своим непослушанием. Если помнишь, ты поклялась перед Богом повиноваться мне.

Дария почувствовала себя униженной. Презрев гордость, она отвела от него глаза и быстро стянула рубашку. “Представь, будто ты одна, притворись, что его не существует, что он не лежит здесь, наблюдая за тобой, не видит тебя”. Она смотрела невидящим взглядом, чувствуя, как падает к ее ногам мягкая ткань. Дария отмежевалась от этой обнаженной девушки, выставленной на обозрение своего мужа, человека, ненавидевшего ее и считавшего лгуньей и развратницей.

Роланд глазам своим не верил. Он и представить себе не мог, что она так прекрасно сложена. Высокие, налитые груди были такими же белыми, как и живот, а соски бледно-розовыми. Они казались слишком тяжелыми для такого тонкого стана, но ему это нравилось. Он подумал, что ей будет трудно выносить ребенка в таком плоском животе. Впрочем, скоро он станет выдаваться вперед. Ноги ее были прямыми и стройными. Это ему тоже пришлось по вкусу. Роланд помнил многих женщин, белокожих и пышных, чересчур пышных. Тело же Дарии было упругим и даже при такой худобе казалось сильным и выносливым. Роланд живо вообразил, как ее ноги обвиваются вокруг его бедер, и почувствовал боль в чреслах. Он хотел ее, но отдавал себе отчет, что точно так же вожделел бы любую другую хорошенькую женщину, которая стояла бы перед ним обнаженной.

– Иди сюда, – позвал он. – Дай мне рассмотреть то, что я купил ценой своего будущего.

– На мои деньги ты можешь купить себе более приятное будущее.

– Да, ты, конечно, скрашиваешь мой жребий своим богатым приданым, но я плачу собой, Дария, и буду платить до самой смерти. Я просил, чтобы ты подошла поближе. Я страшно устал от твоей лжи и упрямства и должен овладеть тобой хотя бы раз за ночь. Это мой долг, и я исполню его.

– Представь себе, что я – Лайла. Он чуть не задохнулся от ярости.

– Ты совсем на нее не похожа, как это ни печально. Если ты сейчас же не ляжешь, то очень пожалеешь об этом.

Но она продолжала стоять посреди шатра, застывшая и мертвенно-бледная.

– Ты ударишь меня, как мой дядя? Или как граф Клэр?

При этих словах чаша его терпения переполнилась. Он встал и шагнул к ней. Но вдруг увидел в ее глазах страх и что-то еще… Она отшатнулась.

Роланд схватил ее за руки и притянул к себе. И сразу же мужчину пронзило острое желание, и его вздыбленная плоть уперлась в живот Дарии.

– Да, – прошипел он, – я попробую поверить в то, что ты – Лайла. Но если это мне и не удастся, я легко смогу взять тебя. У меня так давно не было женщины, что сойдешь даже ты.

Роланд поцеловал ее в сжатые губы долгим и требовательным поцелуем. Он непревзойденный обольститель и докажет ей это.

– Я – не Лайла.

Он отпрянул, чувствуя вкус ее губ, а в ушах у него звучали ее слова, запавшие ему в душу, – такие беспомощные и отчаянные.