Шелк и сталь - Харт Кэтрин

— Ты совершенно невыносим, Брендон Прескотт! По-моему, когда мы вернулись в гостиницу, ты ни о чем не пожалел! — При мысли о том, как смело она действовала накануне, Лорел покраснела еще больше.

— Ты тоже не пожалеешь, — обещал он, прижал ее к себе покрепче и осыпал легкими поцелуями. — У нас всегда так будет, милая Лорел! Ты только взглянешь на меня — и я весь в огне. Я дотронусь до тебя — и ты уже горишь. Мы созданы друг для друга, как солнце сотворено для того, чтобы нести людям свет дня.

На радостном лице Лорел появилась счастливая лукавая улыбка.

— Так, может, чтобы не сжечь лодку дотла, мы сойдем на берег и отправимся в свой отель, где и догорим наедине?

В воскресенье утром Лорел и Брендон пошли смотреть бой быков на площади Тореро, где собралась уже наверняка половина жителей Мехико. Он вел ее к их местам на тенистой стороне арены и не переставал подсмеиваться над тем, что еле вытащил Лорел, так она не хотела идти.

— Гляди веселее, Лорел! Это — национальное развлечение мексиканцев, передаваемое из поколения в поколение, — разглагольствовал он. — Древняя традиция, можно сказать. Без боя быков Мехико не Мехико, ты его как бы и не видела.

— Чушь собачья, — огрызнулась Лорел, упорно не желая разделить его восторги по поводу вида спорта, который, конечно же, не может ей понравиться.

— Тогда уж не собачья, а бычья, — добродушно рассмеялся Брендон.

Лорел нашла свое место и вместо ответа слегка стукнула его по плечу зонтиком.

— В толк не возьму, как вообще можно увлекаться столь опасным кровопролитным занятием! — г продолжала она роптать.

— Не станешь же ты утверждать, что принадлежишь к числу тех дурочек, которые переживают за злобный скот весом чуть ли не в тонну? — произнес Брендон с нескрываемой насмешкой.

— Не извращай моих слов, дорогой! — недовольно вздернула носик Лорел. — Я переживаю не за быка, а за глупца, который, стоя всего лишь на собственных ногах перед животным с непредсказуемым поведением, рискует своей головой или в лучшем случае своими костями. Одному Богу известно, что толкает его на столь безрассудные действия.

— Желание продемонстрировать свою ловкость и смелость, по принципу человек против животного, разум против грубой силы, — втолковывал Брендон Лорел.

— А тебе не кажется, что это скорее демонстрация тщеславия и глупости? — возразила Лорел.

— Почему бы тебе не воздержаться от суждений, пока ты своими глазами не увидишь бой быков? — поинтересовался несколько раздраженно Брендон с видом превосходства, с каким обычно разговаривают с особенно несговорчивыми упрямыми детьми.

Лорел пожала плечами, уселась поудобнее на твердой скамье и приготовилась последовать совету Брендона.

Вступительная церемония, заключавшаяся в том, что три матадора под звуки оркестра вышли на арену и представились распорядителям, поразила Лорел своей многоцветной пышностью. К тому же ей понравились костюмы матадоров. Они были разного цвета, но все одинаково состояли из обтяжных кожаных бриджей с шелковой отделкой и коротких жакетов, украшенных блестками и сверкающим металлическим шитьем. Высокие, стройные матадоры вышли, гордо неся свои головы и выпрямив спины, ни дать ни взять храбрые воины, готовые сразить врага. Если в глубине души у них и шевелился страх, то они никак его не выказывали.

Но вот протрубили фанфары, распахнулись ворота и на арену выскочил первый бык. На секунду он замер, но, заметив поддразнивающий его желтый с красным плащ в руках матадора, гигантским черным снарядом метнулся к нему.

Оглушенная криками зрителей, Лорел от страха зажмурилась, потом приоткрыла один глаз и увидела, что матадор снова дразнит быка. Тот опять кинулся вперед, а Лорел непроизвольно сжала руки в кулаки и поспешно опустила ресницы. Подсматривая сквозь них, она чуть спустя убедилась, что черное чудовище продолжает с ревом метаться по арене, а матадор размахивает плащом над своей головой. Из ее напряженных губ вырвался дрожащий вздох облегчения.

Толпа ревом выразила одобрение последующим маневрам матадора, и Лорел, невольно заинтересовавшись происходящим перед ее глазами, закрыла их пальцами, но так, что в просветах бык и матадор были ей видны.

Внезапно ее внимание от арены отвлекло трясущееся плечо Брендона, сидящего вплотную к ней. Он подсмеивался, от души забавляясь ее действиями.

— Дорогая, — сказал он, беря ее холодную руку в свою теплую. — Дорогая, если ты перестанешь закрывать глаза, тебе будет удобнее смотреть.