Дьявол, который ее укротил - Линдсей Джоанна

– Господи Боже, вы пытаетесь сказать, что защищали Сабрину?

Офелия скрипнула зубами.

– Вам совершенно ни к чему так изумляться. Такова была моя первоначальная идея.

– Понятно. – Он кивнул. – Теперь потолкуем о дурных намерениях?

– Нет. Лучше перейдем к моему последнему недостатку, возможно, худшему, особенно в сочетании со вспыльчивостью.

– И какой же это недостаток?

– Зависть.

– Вы хотя бы сами понимаете, как странно это звучит? – неверяще пробормотал он. – Вы самая красивая женщина в Англии. Каждая женщина при взгляде на вас просто обязана завидовать. Даже моя сестра. Из всех них вы единственная, у кого нет ни единой причины ревновать к кому-то и тем более завидовать.

– Каждое ваше слово – чистая правда. И я с вами согласна. Но дело вовсе не в этом. Сознание того, что у меня нет причин завидовать, не мешает мне испытывать это недостойное чувство. Конечно, это глупо с моей стороны, но что я могу поделать? Беда в том, что я, как всегда, не в силах справиться с подобными эмоциями.

– Итак, вы хотите сказать, что завидуете Сабрине?

– Да. Это Мейвис пробудила во мне зависть, когда мы увидели, как трое моих поклонников увиваются на балу вокруг Сабрины. И если сначала мои намерения относительно Сабрины были самыми добрыми, после того вечера я напомнила о скандале из чистой злобы. Думаю, рано или поздно я превозмогла бы дурные чувства и вернулась бы к первоначальному плану, но Сабрина и ее тетушки решили вернуться домой. И поскольку мои родители получили приглашение из Саммерс-Глейд, на встречу с Дунканом мы уехали вместе. К тому времени я так боялась знакомства с «варваром», что совершенно забыла высмеять историю со скандалом Сабрины. Впрочем, теперь это особого значения не имеет, если, по вашим словам, она скоро выйдет за Дункана.

– Мне по-прежнему трудно поверить, что вы способны завидовать Сабрине, – произнес Рейфел и, немного подумав, добавил: – Впрочем, вам ведь не впервой завидовать ей, верно?

Офелия вспыхнула:

– Нет, это случилось снова, когда я увидела, что Дункан буквально не отходит от нее. Но тогда я думала, что он просто пытается заставить меня ревновать.

– И?..

– О, хорошо-хорошо, когда я увидела, что вы тоже не отходите от нее. И я из ревности сказала в тот день, что мне кажется, будто вы и она…

– Ради Бога, не стоит снова в это углубляться.

– Но ведь вы первый об этом заговорили! Так и быть, объясню, почему не хочу обсуждать Сабрину. Я действительно питаю к ней смешанные чувства. И когда удается освободиться от очередного припадка зависти, понимаю, что Сабрина мне нравится.

– Вполне естественно. Сабрину любят все.

Офелия ожидала продолжения, но, не дождавшись, вскинула брови:

– Как! Вы не собираетесь закончить свою реплику, напомнив, что меня не любит никто?

– Собственно говоря, дорогая, теперь это вряд ли может быть правдой, поэтому – нет, я не стану утверждать ничего подобного.

Офелия невольно прикусила губу в полной уверенности, что он говорит о себе и что отныне не питает к ней неприязни. Но Рейфел добавил:

– Моя тетушка успела полюбить вас.

Офелия сама не понимала, почему сердце так больно сжалось. Но она сумела взять себя в руки и продолжала.

– Вы не так меня поняли. Обычно я терпеть не могу тех, кому завидую. Всех, кроме Сабрины. Каждый раз, завидуя ей, я чувствую себя предательницей, отчего на душе становится еще хуже. Но как только приступ проходит, я корю себя за глупость и снова понимаю, что не желаю с ней враждовать. Совершенно необычные для меня чувства.

– Не такие уж необычные!

– Для других, возможно, нет, но для меня все это очень необычно, – настаивала она.

– Наверное, вы действительно надеетесь, что сумеете быть подругами.

– Никаких «наверное». Я по-прежнему считаю, что мы могли бы стать настоящими друзьями, и все еще хочу помочь ей.

– Когда это она нуждалась в помощи?

– Когда мне казалось, что она придает слишком большое значение вниманию Дункана.

– Но он действительно любит ее!

– Я понимаю это сейчас, – нетерпеливо бросила Офелия, – но откуда, спрашивается, мне было знать, что они готовы влюбиться друг в друга?! Поэтому я сказала, что Дункан поцеловал меня во время встречи в гостинице, куда я пригласила его, чтобы извиниться.

– Ложь.

– Да, но вполне невинная и рассчитанная на то, чтобы защитить ее от боли. Не ранить.

– Видите ли, я хотел поговорить о тех случаях, когда вы лгали. Это один из них.