Сумасбродка - Коултер Кэтрин

— Нет, я о нашем разговоре с Хелен. Тогда я сказала, что мы не захотим расставаться со своими гостями…

— Ну да, и рассчитываем провести первую брачную ночь в окружении добрых и любящих друзей. Действительно, это было довольно остроумно. Все чуть не лопнули от смеха.

— Но я так и не поняла, отчего…

— Ох, Джек, ради Бога, дай мне немного передохнуть!

Он почувствовал, как Джек потерлась щекой о его плечо, а потом повернулась и поцеловала его.

— Ладно-ладно, не подлизывайся! Будет лучше, если ты не станешь заводить об этом разговор до завтрашнего утра.

Джек в растерянности чуть отодвинулась от него и спросила:

— Но почему?

— Потому что этой ночью тебе предстоит многое узнать. Но сейчас мы находимся в карете, и это вовсе не место для уроков.

Джек приподнялась и поцеловала мужа в шею.

— А мне нравится, как карета качается: взад-вперед, взад-вперед. — Ласковые пальчики коснулись щеки Грея. — Почему бы и нет? Мне кажется, что у тебя все получится отлично, стоит тебе только взяться. К тому же мой отец был глубоко уверен, что учиться мне никогда не повредит.

И тут, не выдержав, Грей схватил ее руку и заставил опуститься вниз. Однако он сразу же сообразил, что поступил опрометчиво, так как Джек оказалась слишком близко к тому месту, которое целиком заняло теперь его мысли. Не хватало еще напугать ее чрезмерной поспешностью.

— Джек, — начал он, не сводя глаз с соблазнительного розового ушка и размышляя о том, как приятно было бы его легонько укусить — ну хотя бы чуть-чуть… — Ты пока еще девственница и совсем ничего не знаешь об этих вещах. Когда я буду готов учить тебя, мы все сделаем как следует в чистой мягкой постели.

— Но почему я должна ждать? — Она повела рукой вверх по его бедру, и Грей не в силах был отвести эту затянутую в перчатку руку, медленно и неотвратимо продвигавшуюся к самому его паху. Против воли ему представилось, что на руке нет перчатки, что нежные пальчики ласкают и щекочут его пах, чудесным образом освободившийся от черных брюк… Он буквально умирал от желания. Заняться с ней любовью здесь, сейчас — больше он ни о чем не мог думать. И пусть здесь нет кровати — разве это так уж важно?

Из последних сил пытаясь остановить себя, Грей усадил Джек к себе на колени.

Она послушно откинулась на его руку — такая покорная, мягкая, податливая… На какую-то секунду он даже почувствовал укол совести.

Развязав ленту у нее под подбородком, Грей снял с жены шляпку и тут увидел, что в ее глазах одновременно светились невинность и лукавство.

— Ты совсем меня запутала, Джек. Ну скажи, что мне теперь делать?

— Распутаться поскорее!

— Ты даже понятия не имеешь, о чем говоришь, ладно, пропади все пропадом!

Грей наклонился и поцеловал Джек в горячие и пряные губы. Почувствовав, что она гладит его щеку, он нетерпеливо расстегнул пуговки и снял с ее руки перчатку. От прикосновения легких нежных пальчиков у него вырвался блаженный вздох.

Он и сам удивился, что Джек умудрилась так его распалить. Барон прикрыл глаза.

— Послушай, маленькая пигалица, как тебе удалось это со мной сделать? Кажется, я сейчас просто лопну, если не запущу руки тебе под юбку!

— Ты можешь запускать руки куда угодно, — негромко засмеялась Джек. — Тетя Мод предупредила меня, что я должна покоряться любому твоему желанию, после того как мы поженимся! Ты понял, Грей?

Похоже, одного звука ее голоса, произнесшего его имя, было достаточно, чтобы он, человек в здравом уме и твердой памяти, кинулся головой в омут. Ему не хотелось портить ее платье, но петли оказались ужасно тугими и пуговицы не желали поддаваться дрожащим пальцам. В конце концов Грей не выдержал и просто рванул ворот что было сил, а когда его взору предстала нижняя сорочка — новое досадное препятствие в виде шелка и кружевных оборок, — он не стал долго думать и повторил это же движение.

Добравшись наконец до ее груди, он заметил, что Джек смотрит на него во все глаза.

— Не бойся меня и не стесняйся, я ведь уже видел твои груди, помнишь? Я видел их много-много раз на протяжении целых четырех дней и под конец даже устал на них смотреть.

— В те дни я была больна и тебе волей-неволей приходилось делать это!

— Зато теперь ты моя жена и я могу разглядывать любую часть твоего тела столько, сколько захочу!

Он наклонился и поцеловал ее в губы, а потом, не удержавшись, спросил:

— Можешь сказать, что ты сейчас чувствуешь?