Не просто любовница - Линден Кэролайн

Неужели Вивьен тоже уйдет? Откуда ему знать, хочет она уйти или остаться, если он держит ее взаперти? Нравятся ей его ласки или она притворяется, если он не дал ей возможности отказаться? Но он не хотел, чтобы она уходила. И очень боялся, что это случится, если он предоставит ей такую возможность. Дэвид никогда не гордился своими нравственными качествами. Но эту дилемму он не мог игнорировать: рискнуть и предложить ей уйти или держать ее взаперти и сомневаться. Он хотел это знать. Но боялся ответа.

Вивьен лежала некоторое время без сна, теплая, расслабленная и пресыщенная. Она следила за пляшущими тенями на потолке и перебирала пряди его волос. Они были такие мягкие, чистые, длинные. Все это походило на сон: мягкая постель, объятия красивого мужчины, ветер не дует сквозь рамы, мыши по углам не скребутся, в комнате тихо, только потрескивают поленья. Представить только, огонь разведен специально для нее в разгар лета, только потому что идет дождь.

Вивьен закрыла глаза. Нет, это было лучше, чем сон. Сон бы закончился сразу, стоило ей проснуться.

Она старалась не думать о том, к чему это может привести. Много чего в своей жизни Вивьен делала, чтобы выжить. Она никогда не была шлюхой. Чем отдаваться за деньги, считала она уж лучше воровать. По крайней мере это давало ей возможность получать деньги, не отдавая себя на милость мужчин.

Но что это было? Дэвид зашевелился в ее объятиях, обнял ее, и Вивьен теснее прижалась к нему. Он ровно дышал во сне. Вивьен прижалась губами к его щеке. Шлюхи так не делают, подумала она. О деньгах у нее и мысли не было. Она позволила ему любить себя только потому, что сама этого захотела.

И все же он был джентльменом, а она – воровкой. Вивьен отлично понимала, что великолепие сегодняшней ночи – временное явление. Она повернула голову, и ее взгляд упал на дверь. В ней оставался ключ. Сейчас ночь, она может бежать.

Вивьен неотрывно смотрела на ключ. Ее свобода. Она может выбраться из постели, одеться и будет далеко, прежде чем ее хватятся. Она найдет Саймона, Флинна и остальных, расскажет им, что произошло. Они могут оказаться в любом графстве Англии или на пути в Шотландию или Ирландию через пару дней. Дэвид никогда ее не найдет.

Сердце ее гулко стучало. Огонь потрескивал. И когда поленья трескались, на них вспыхивали искры. Этот огонь был для нее. Для нее была и мягкая перина. Шелковое платье. Страстный поцелуй. Все для нее. И ключ в двери.

Для пробы Вивьен сдвинула одну ногу на край матраса. Дэвид не шевельнулся. Она перебралась на свою сторону. Рука Дэвида безвольно соскользнула с ее талии. Еще несколько осторожных движений, и она полностью освободилась от его объятий. Ее движения не разбудили его. Он спал. На его лицо падали пряди темных волос, ресницы казались неправдоподобно черными. Ей оставалось только выскользнуть из-под покрывала, и она свободна.

Она пыталась заставить себя начать действовать. Саймон, скорее всего, сойдет с ума, когда узнает, что с ней произошло. Наверняка Флинн обращается с ним как с прислугой и обвиняет в том, что Вивьен исчезла. А кроме нее никто в целом мире о нем не заботился. И уж если у нее есть перед кем-то обязательства, так это перед Саймоном. Он жизнь готов был отдать за нее. Все, что ей нужно сделать – это встать, уйти отсюда и вернуться к брату.

Она сжала руками простыни, зажмурилась и прижалась к мягкой подушке. Ей мягко. Она думает только о себе. А Саймон, может, спит в каком-нибудь холодном и сыром сарае вообще без подушки, а по его ногам бегают мыши. Она открыла глаза и украдкой посмотрела на Дэвида. Он крепко спал. Как бы она хотела, чтобы он проснулся. Если бы он потянулся к ней или даже просто посмотрел на нее, ей все было бы ясно. Она уговорила бы себя, что не ушла, потому что он не позволил.

Она высунула одну ногу из-под покрывала и коснулась пола. После теплой постели пол был холодный, несмотря на огонь в камине. Вивьен дрожала.

Она вытащила вторую ногу и встала на ковер, голая и дрожащая. Ее праздничное платье валялось на полу, куда его бросил Дэвид. Теперь можно его надеть, осторожно спуститься по ступеням в заброшенный садик и раствориться в аллеях. Платье стоит денег, не говоря уже о том, что это самое лучшее платье в ее жизни. Как ей не хотелось его оставлять. Она уговаривала себя, что сможет оставить его, а носить старое серое платье. А это голубое хранить, как напоминание о великолепной ночи, когда она наконец-то поняла, что значит заниматься любовью.