Звезды любви - Райан Нэн

И индеец замер в молчаливой неподвижности, ожидая от нее какого-нибудь отклика. Наконец он повернулся и бесшумно пошел прочь. И тогда Диана вышла из оцепенения.

Она вскочила на ноги, сжав кулаки, ее глаза пылали пурпурным огнем. Страх мгновенно исчез под напором бешеной вспышки гнева. Завизжав, Диана стремительно бросилась на молчаливого индейца, неторопливо идущего к костру. Подгоняемая слепой яростью, она желала одного: немедленно убить его! Все ее существо напряглось, вся сила сосредоточилась в руках. Диана вцепилась в краснокожего мертвой хваткой, страстно желая услышать, как он задыхается и стонет от боли.

Но ей не удалось выжать из него ни звука. Разочарованная, Диана злобно вонзила зубы в гладкую кожу его плеча, кусая изо всех сил. Это сработало. Индеец вздрогнул, и с его губ сорвался слабый стон.

Диана ликовала.

Но индеец тут же развел ее руки, сжимавшие его шею, и, крепко держа их, резко повернулся лицом к девушке.

— Никогда больше, — холодно предостерег он, — не кусай меня, Красавица!

— Я тебя буду кусать каждый раз, как мне представится возможность, ты, выродок! — огрызнулась Диана, бешено вырываясь из его рук. — Ты все время меня обманывал, грязное животное! Всех нас обманывал! Нарочно морочил мне голову!

— Нет, — ровным тоном произнес он. — Я этого не делал.

— Лжец! Самозванец! Делал вид, что не можешь говорить, а сам…

— Я и не мог.

— Пусти, черт бы тебя побрал! — взвизгнула Диана, пытаясь вырвать руки из его железных пальцев. — Пусти! Ты мог, мог говорить! Просто ты не хотел, чтобы я это знала! Позволил мне болтать все, что угодно, а сам понимал каждое слово! Черт бы тебя побрал, я тебя ненавижу! Ты… ты…

— Чудовище? Это слово ты ищешь, Красавица?

— Да! Чудовище! И мошенник! Ты говоришь на отличном английском, и все время ты скрывал это от меня! А ну отпусти меня сейчас же! Боже, да ты все понимаешь, ты отлично говоришь! Какого черта ты делаешь вид, что онемел?!

Индеец внезапно отпустил ее. Диана отлетела назад, с трудом удержав равновесие. Руки индейца схватили ее за плечи и поддержали.

Все так же невозмутимо индеец произнес:

— Посмотри внимательно на мое горло, Красавица. — Глаза Дианы невольно остановились там. Даже в не слишком ярком лунном свете ужасные синяки были отчетливо видны. — Я до сих пор не мог говорить благодаря твоему храброму любовнику.

— Если ты имеешь в виду Малыша Чероки, — прошипела Диана, — то позволь предостеречь тебя: он идет по нашему следу, он вооружен и может появиться здесь с минуты на минуту!

— Да, Красавица, — ответил краснокожий. — Я как раз на это и рассчитываю.

Он выпустил ее плечи и медленно отступил назад. Диана тревожно шагнула следом за ним.

— Ты… тебя действительно ударили так, что ты не мог говорить? — Он выразительно кивнул и сделал еще шаг назад. Диана снова приблизилась к нему, все еще пылая гневом. — Ну, может, ты и не мог говорить, но это не извиняет того, что ты вел себя как настоящий дикарь! Ты сукин сын, лучше тебе отпустить меня, слышишь? Отпусти, или я тебя убью, и да поможет мне Бог!

Он не ответил.

Он повернулся к ней спиной и неторопливо зашагал к гаснущему костру.

Его наглость обожгла Диану. Так он ни капельки не боится ее? Ну отлично! Это лишь доказывает, что он слишком туп и не понимает, что она не шутит, что она намерена исполнить свою угрозу.

Диана прищурила фиалковые глаза, глядя ему вслед. Ей хотелось снова бурей налететь на него, но она сдержалась. Все равно из этого не выйдет толку. Он легко справится с ней, и она ничего не достигнет. Нет, чтобы добиться своего, она должна стать такой же холодной, как и ее захватчик. И выжидать. И выбрать момент, когда он не будет ожидать нападения.

Диана глубоко вздохнула.

Нужно, чтобы дикарь поверил, будто она совсем успокоилась. Она должна сделать вид, что ее гнев иссяк, что она остыла и не хочет новых неприятностей. Она может даже чуть-чуть пококетничать с ним, чтобы ослабить его бдительность. А потом… р-раз! Она схватит его нож, вонзит ему в голый живот и сбежит!

Узкие плечи Дианы резко приподнялись, потом опустились. Она откинула с лица упавшие волосы, разгладила безнадежно измятую и испачканную юбку пурпурного платья и пошла к костру. Она села неподалеку, но не слишком близко от него, обхватила руками колени и сказала:

— Извини за вспышку.

Он смотрел на огонь. Одну ногу он вытянул, другую согнул в колене и оперся о нее рукой. Он продолжал смотреть на пляшущие оранжевые языки пламени.