Дорога на райский остров - Холт Виктория

Однако на ее могилу я ходила. Я посадила на ней розовый куст и розмарин «на память», но приходила на кладбище довольно скрытно, ибо не хотела, чтобы даже Филипп знал о моих переживаниях. Иногда я разговаривала с ней вслух, говорила ей, что надеюсь, она счастлива там, где сейчас находится, и что мне очень жаль, что она умерла, производя меня на свет.

Однажды я отправилась за водой для кустов. Неподалеку от кладбища был старый насос с лейками и кувшинами. Отвернувшись от могилы матери, я неожиданно растянулась на земле, зацепившись ногой за выступающий камень. При этом я слегка оцарапала колени, но ничего страшного не случилось, и, собираясь уже подняться на ноги, я стала рассматривать камень, из-за которого упала. Это часть бордюра.

Я сунула руку под сорняки и обнаружила, что камень — это часть ограды, окружающей участок земли, по-видимому, заброшенную могилу. Мне стало интересно, кто же это был. Я всегда считала, что этот участок пустой. И все же он находился среди могил Мэллори.

Я принялась за работу и стала выдергивать сорняки. И вот она передо мной — могила. Надгробия не было, иначе могила была бы видна. Однако на ней лежала плита. Она была грязной, и буквы на ней почти стерлись.

Я пошла к насосу и принесла воды. У меня была тряпка, которой я вытирала руки после поливки растений, и с ее помощью я стерла с плиты грязь. И в смятении отпрянула, чувствуя, как по спине пробежал холодок, ибо имя на плите могло бы принадлежать мне.

ЭНН ЭЛИС МЭЛЛОРИ

Умерла февраля шестого дня 1793 года

В возрасте восемнадцати лет

Конечно, мое имя было Эннэлис, а на плите оно было разделено, и «Элис» написано с заглавной буквы… Однако сходство потрясло меня.

Мне казалось, что я смотрю на собственную могилу. Я несколько минут простояла, глядя на плиту. Кто она была — лежащая среди мертвецов Мэллори?

Я отправилась назад в поместье. Реальность возвращалась ко мне. Почему бы кому-то из моих предков не носить такое же имя, как я? Имена в семьях повторялись из поколения в поколение. Энн Элис. И Эннэлис. Восемнадцать лет. Ей было примерно столько же, сколько мне, когда она умерла.

Вечером за обедом я сказала Бабуле М.

— Сегодня на кладбище я нашла могилу, которой прежде не видела…

Бабулю это не слишком заинтересовало.

Я посмотрела на Филипа.

— Это была девушка с моим именем, вернее, настолько похожим, что почти никакой разницы.

— О, — отозвался Филип, — а я-то думал, ты у нас единственная Эннэлис.

— Эту девушку звали Энн Элис. Кто она была, Бабуля?

— Энн — имя, очень часто использовавшееся в семье. Элис — тоже.

— Почему меня назвали Энн Элис?

— Это я выбрала такое имя, — заявила Бабуля М таким тоном, словно это был самый лучший выбор, и тем самым не о чем больше говорить. — Из-за того, что в семье было так много Энн и Элис Я подумала, что каждое имя само по себе несколько ординарно, но ты ведь — Мэллори, вот я и объединила оба, и получилось нечто необычное, вы должны это признать.

— Как я и сказал, — вставил Филип, — одно-единственное.

— Эта могила заброшена.

— С могилами так бывает после того, как проходит много времени со смерти их обитателя.

— Ее похоронили почти сто лет назад.

— Это слишком долгий срок, чтобы тебя помнили, — объявил мой брат.

— У меня было странное чувство… Обнаружить имя под сорняками… причем почти мое собственное… И оно смотрит на меня.

— Надо мне пойти туда поискать Филипа, — заметил Филип.

— Там есть и Филипы, даже несколько.

— Я знаю, что у тебя есть нездоровое пристрастие — читать надписи на надгробиях, — сказал мой брат.

— Мне нравится думать о них — обо всех Мэллори… О людях, живших в этом доме до нас… Людях, связанных с нами — в каком-то смысле… О наших предках.

— Хорошо, что у тебя такие сильные семейные чувства, — сухо заметила Бабуля, тем самым заканчивая разговор на эту тему.

Однако я не могла выбросить Энн Элис Мэллори из головы. Наверное, потому что она была почти моего возраста, когда умерла, и носила имя почти такое же, как я.

В следующий раз я отправилась на кладбище, чтобы очистить могилу от сорняков, и попросила садовника дать мне куст, чтобы посадить там. Садовник почесал в голове и заявил, что сейчас не время сажать. Однако дал мне розовый куст, а я сказала, что хочу еще и розмарин.

— Он ни в жизнь не приживется, — угрюмо пробурчал садовник.

Не приживется, так посажу другой, сказала я себе. Я посадила кусты и отчистила плиту. Могила теперь выглядела совсем по-другому, так, словно кому-то Энн Элис Мэллори была небезразлична.