Маньчжурская принцесса - Бенцони Жюльетта

Положение дипломатических миссий с каждым днем становилось все хуже и хуже. Развалин все больше и больше. Росло также число раненых и умерших, а отсутствие медикаментов лишь усугубляло положение. Продукты тоже были на исходе. Но для этих двоих, только что открывших друг друга, в счет шли лишь мгновения, напоенные нежностью. Конечно, их маленький секрет был секретом Полишинеля для семиста обитателей английского посольства, но никому и в голову не могли прийти по этому поводу игривые или непристойные мысли. Красота и достоинство молодой маньчжурки вызывали уважение. Что же касается Эдуарда Бланшара, все знали, что он не способен злоупотребить чувствами ребенка, полностью находящегося во власти мечты. Пион, конечно, могла бы испортить праздник и делала все возможное, чтобы увеличить дистанцию между собой и ее так называемой сестрой. Днем они вместе исполняли свои обязанности, а на исходе дня Пион исчезала и появлялась лишь на заре, чаще всего изнуренная, быстро переодевалась и днем делала постирушку.

Такое поведение не могло, естественно, не заинтересовать Орхидею, но на все вопросы Пион отвечала одной из своих непроницаемых улыбок и роняла:

– Я же тебе говорила, что у меня есть план, вот и хватит с тебя!

– А разве мы не должны действовать сообща?– Когда все будет готово, я тебя предупрежу. А ты пока наслаждайся своими забавами с белыми варварами...

– Как ты смеешь разговаривать со мной в таком тоне? Ты что, забыла, с кем говоришь?

– Не бойся, я ничего не забываю, – ответила Пион с ухмылкой. – Ну и артистка же ты, чтобы так влезть в доверие к этим людям! Интересно... Но ты в какой-то степени прикрываешь меня.

В действительности, лейтенант Хуан Лиан-шенгму намеревалась самостоятельно выполнить эту задачу и возвратить нефритовый медальон. Что же касается принцессы Ду Ван, которую она ненавидела, то ее она собиралась бросить на милость разъяренных «боксеров», когда те прорвут иностранные укрепления, а если та выкрутится и выберется живой из этой заварухи, то выдать ее императрице как любовницу белого дьявола.

Только одно она не учла: Орхидея неглупа. Курс обучения в «Красных фонариках», который они прошли вместе, предусматривал занятия по преследованию объекта таким образом, чтобы самой не быть замеченной. Справедливо обеспокоенная скрываемым от нее планом, Орхидея однажды вечером во время дежурства на баррикадах Эдуарда решилась с наступлением сумерек пойти по следам Пион, за которой сможет наблюдать.

Полагая, что она заснула, маньчжурка тихонечко покинула домик и пошла через старые дворики Суванг-фу, погрузившись в лабиринт древнего дворца принца Су. А за ней, легкая и неслышимая на своих войлочных подошвах, шла Орхидея. Она видела, как Пион направилась к большой входной баррикаде Фу, а затем вдруг ее не стало видно. Сердце ее тревожно забилось, когда она заметила легкий отблеск от пламени свечи: Пион собиралась спуститься в подвал разрушенного дома, вход которого было нетрудно отыскать. Ориентируясь по свету и глухим ударам, Орхидея продвинулась вперед. Вскоре ей стало ясно, чем занимается каждую ночь ее компаньонка: с помощью кирки она разрушала толстую стену, за которой проходила канализация. Совершенно очевидно, что она хотела открыть вход для «боксеров» в лагерь, где укрылись дипломатические миссии. До конца еще было далеко: по другую сторону зловонного ручья шла другая стена, за которой, вероятно, можно было выйти наружу, за укрепления.

Орхидея пошла назад, стараясь делать отметки. Несколькими неделями раньше она бы полностью одобрила план Пион, но теперь возможное вторжение «боксеров» внушало ей непреодолимый ужас, так как это означало смерть Эдуарда. И не просто смерть, а ужасную! Его непременно подвергнут самой распространенной в Китае казни: разрезанию живьем на четыреста тридцать два кусочка. Она уже это видела без особого волнения, хотя зрелище было отталкивающим. А сейчас мысль о том, что ее возлюбленный может попасть под ножи мясников, вызывала у нее тошноту.

К счастью, работа Пион не так далеко продвинулась, чтобы представлять реальную опасность. Орхидея решила теперь быть настороже. А при встрече со своим возлюбленным, еще будучи под впечатлением увиденного, позволила себя поцеловать и даже побудила его к действиям, на которые он сам не осмелился бы.

– Если мы скоро должны умереть, – сказала она ему, – то я хочу, чтобы мы покинули этот мир вместе, так, как будто мы были супруги.

– Я бы очень хотел, чтобы мы могли пожениться, но для этого надо, чтобы ты приняла христианство.

– Что нам нужно, чтобы принадлежать друг другу: религия или священник? Если ты меня сделаешь своей, то ничего не сможет больше разделить нас, когда мы отправимся в дальний путь к Желтым Источникам...

Она улыбнулась, снимая с себя хлопчатобумажную куртку и развязывая тесьму на рубашке. Зачарованный молодой человек принял ее в свои объятия, совсем забыв об осторожности. В этот миг взрыв бомбы осветил небо так близко, что закачались ветви ивы, но влюбленные ничего не слышали. А немного спустя грохот пушки заглушил слабый стон Орхидеи, ставшей женщиной.

Мысль о том, что отныне она ничего не будет делать самостоятельно, а лишь вместе со своим возлюбленным, за исключением одного дела, подстегнула ее отвагу. Великолепно понимая, что Пион будет хранить в тайне свои планы, Орхидея стала выслеживать ее с терпением тибетского ламы. В разговорах с ней она то там, то сям вытягивала по словечку, и в конце концов ей все стало ясно. Пион вынашивала план, предусматривающий похищение американки с целью ее передачи «боксерам», а дело тех уж заставить ее заговорить о тайнике, где находится Лотос. Если иностранка умрет под пытками, то Орхидея и ей подобные превратятся с символы ужаса в глазах других белых, а Эдуард, возможно, бросит ее...

В середине первой половины августа, в полночь, Орхидея увидела, как Пион проскользнула в домик, где спали белые женщины. Некоторое время спустя она вышла оттуда в сопровождении американки, мисс Александры. Поняв, что времени на всякие уловки не осталось, она пустилась на поиски Эдуарда. Эдуард в это время должен был быть на редуте французской миссии. Однако его там не оказалось, но Орхидее удалось найти его двух лучших друзей: одного из переводчиков французского посланника, по имени Пьер Бо, и художника Антуана Лорана, приехавших в посольство Франции накануне военных действий.

В отчаянии она попыталась им объяснить, что происходит, и как раз в этот момент с ружьем в одной и арбузом в другой руке, появился Эдуард. Сразу же все стало понятным. Следуя за девушкой, трое мужчин быстро отыскали проход, найденный Пион, и спустились вниз, приказав Орхидее оставаться и ни в коем случае не следовать за ними. А лучше всего было бы, если бы она пошла домой, так как сейчас прибудут другие солдаты для охраны прохода, но Орхидея, не приняла этого предложения, спрятавшись за остатком стены, ждала, чем завершится эта экспедиция, стараясь успокоить сердцебиение, от которого у нее звенело в голове. Какое-то время стук сердца был единственным, что она слышала, а давящая тишина казалась еще более тревожной, нежели эхо битвы; но вот прибыли моряки, чтобы занять позицию возле входа в подвал.