Любовь всегда выигрывает - Картленд Барбара

— Вы, безусловно, укрощаете меня, — запротестовал сэр Маркус с ноткой невольного восхищения в голосе.

— Это мой последний шанс, — парировала герцогиня, — ведь кто вас удержит, когда меня не будет? Уж не вы сами, конечно!

— Вам не следует слушать сплетни, — вкрадчиво произнес сэр Маркус.

Герцогиня сжала губы и на мгновение стала серьезной:

— Я уже наслушалась, и некоторые истории, которые о вас рассказывают, весьма неприглядны. Вы будете добры к этой девочке?

— Разумеется, — не раздумывая, пообещал он. — Уверяю вас, я сделаю ее счастливой! Большинство женщин находят в моих объятиях все блаженства, о которых раньше даже не мечтали!

— Если под «большинством женщин» вы подразумеваете тех проституток, общение с которыми испортило вашу репутацию, то меня это не особенно впечатляет! — вспыхнула герцогиня.

Сэр Маркус засмеялся, нисколько не смущенный подобной критикой:

— Каковы бы они ни были, им было очень хорошо в моем обществе. Женщины, ваша светлость, где бы они ни родились, в постели всегда одинаковы!

— Далеко не все! — огрызнулась герцогиня. — Некоторые из них имеют определенные идеалы, а другие, что еще важнее, добры! По-видимому, с этим словом вы не очень хорошо знакомы.

— Будь вы мужчиной, ваша светлость, мне было бы легче спорить с вами, — улыбнулся сэр Маркус. — Позвольте сказать, что я могу научить непокорных кобылок вести себя. Всегда получал удовольствие от этих уроков, и, если мне будет позволено похвастать, я — очень опытный учитель!

Сэр Маркус наклонил красивую голову и поцеловал руку герцогине. Затем, улыбаясь, вышел из комнаты. Но если бы сэр Маркус обернулся, то наверняка удивился бы выражению лица вдовствующей герцогини — оно отражало презрение.

Вероятно, именно после этого разговора герцогиня стала с Тиной добрее и мягче, чем прежде. Должно быть, она поняла, что Тина не хочет оставаться наедине с будущим мужем, поэтому отклоняла все его приглашения, как бы интересны они ни были: в Сады удовольствий, в оперный театр или на приемы, устраиваемые в высшем свете каждый вечер.

Если бы Тине приказали туда пойти, она бы пошла. Ей казалось, что у нее уже не осталось силы воли сопротивляться грядущим мучениям, и лишь утешалась мыслью: выйдя за сэра Маркуса через два дня, она спасет лорда Уинчингема от унижения и бесславия.

При этом Тина уже забыла, что должна спасти и себя от респектабельной, но плохо оплачиваемой работы гувернантки. Отказаться теперь выйти замуж за сэра Маркуса означало бы не только принести в жертву лорда Уинчингема и лишить его последнего шанса уплатить долги, но и поставить как его, так и герцогиню в тяжелейшее финансовое положение, когда начнут приходить счета за изысканное и дорогое приданое.

Тина помнила, как много, много лет назад ее мать говорила ей, что одна ложь всегда влечет за собой другую. И теперь в этом убедилась. С самого начала они с лордом Уинчингемом беспечно, не просчитав всех обстоятельств, по собственной воле нагородили груду лжи, в которой сами и запутались.

Она вернулась домой очень усталая после четырех часов стояния на ногах перед мадам Раше, а в холле ее ждал огромный букет пурпурных орхидей. Такие подарки ей ежедневно присылал сэр Маркус. Повернув к лестнице, Тина даже не взглянула на цветы.

— Как я вижу, это дорогое подношение прислал ваш жених, — сухо заметила герцогиня, и по внезапной резкости ее тона невеста догадалась, что та устала и раздражена.

— Да, мадам, — промолвила она.

Увидев, что Тина готова следовать за ней, герцогиня остановилась на второй ступеньке лестницы.

— Полюбуйтесь цветами и прочтите записку! — громким шепотом распорядилась она. — Не афишируйте перед слугами ваше безразличие!

Тина вернулась в холл. А потому, как герцогиня, Поднимаясь по лестнице, продолжала ворчать, поняла, что вечером ей будет преподан урок.

Пытаясь изобразить восхищение роскошными цветами, она взяла приложенную к ним записку. В ней было всего лишь несколько слов, начертанных крупным, размашистым и ненавистным ей почерком:

«Пока вы не станете моей!»

Тина вздрогнула, как от удара клинком. Через несколько часов и она будет принадлежать ему! Ей понадобилось усилие воли, чтобы сдержаться, не смять записку и не бросить ее на пол.

Между тем герцогиня уже скрылась из вида, а в конце коридора появился лакей с серебряным подносом, на котором стоял графин. Тина его окликнула: