Обретенная любовь - Ли Эйна

— Шериф Фландерс, мой сын хочет что-то сказать вам.

— Что, сынок?

Голубые глаза девятилетнего Гунара Свенсена округлились от волнения.

— Это он, шериф, — сказал мальчик, указывая на труп. — Я видел, как этот человек крадучись выходил из кондитерской в тот вечер, когда случился пожар.

— Ты уверен, сынок? — доброжелательно спросил шериф. — Это очень важно, и нельзя ошибаться.

— Да, сэр, — убежденно сказал юнец. — Я шел от Бовзера и хорошо видел его, потому что было полнолуние.

— Ладно, Монтгомери, можешь убрать свое оружие. Кажется, ты избавил город от необходимости повесить его. Но запомни на будущее: здесь я представляю закон и слежу за порядком. — Угловатое лицо шерифа сморщилось. — И я не потерплю больше никаких убийств.

Сэм поколебался, затем спрятал револьверы в кобуры.

— Представление окончено, господа. Приказываю всем разойтись по домам! — крикнул шериф Фландерс.

Разочарованная толпа начала рассеиваться, недовольная тем, что их лишили развлечения.

— Убирайтесь отсюда. Я отведу этого человека к врачу, — приказал шериф, когда несколько мужчин из числа «уток» попытались помочь Дикки встать на ноги.

Однако Адам не желал так легко успокаиваться.

— У меня еще не окончено дело с вашим приятелем, шериф. Я не забыл, как он оскорбил мою жену.

— Пожалуйста, Адам. Это не имеет значения, — умоляла его Эви, дергая за рукав рубашки. — Я рада, что все кончилось и ты с Сэмом в безопасности.

— Забудь об этом, Ролинз, — заявил шериф. — В следующий раз, прежде чем открыть рот и обратиться к порядочной женщине, этот парень дважды подумает.

— Я говорил вам, леди, что среди порядочных людей города ходят нехорошие слухи о вас, — хихикнул преподобный Уильямс, возникнув перед ними. — Теперь вы верите мне?

Эви посмотрела на него с надменным презрением:

— В самом деле, преподобный Уильямс? Что-то я не заметила в этой толпе ни одного порядочного человека, включая и вас. — Она повернулась и быстро пошла прочь.

— Эй, подожди меня! — крикнул ей вслед Адам. Он догнал ее и обнял за плечи. — Не много ли волнений для одного вечера?

Эви оглянулась на Сэма и Симону, которые шли за ними.

— Не понимаю, почему так много людей ненавидят Сэма только за то, что он наполовину индеец? Он никому не причинял вреда.

Адам прижал ее теснее к себе.

— Не думай, что я могу объяснить человеческую натуру. Мой старый мудрый дед часто говорил: единственное, что известно о природе человека, так это то, что ее нельзя изменить.

— А этот преподобный Уильямс — просто лицемер, — сердито сказала Эви. — Неудивительно, что в городе царит беззаконие, если духовенство подает дурной пример.

— Милая, он всего лишь один из пасторов. Не суди обо всех по действиям одного человека.

К тому времени, когда они вернулись в казино, Эви наконец немного поостыла, но ее, Адама и Симону ждало новое потрясение. Сэм объявил, что собирается покинуть Сан-Франциско.

— Думаю, мне пора уезжать отсюда. Я уже достаточно долго проторчал здесь.

— Мы надеялись, что ты поедешь с нами в Сакраменто, — сказала Эви разочарованно.

Сэм покачал головой. Он чувствовал, что жизни всех четверых тесно переплелись и что он всегда будет причинять беспокойство этим людям.

— Я привык бороться в одиночку.

Адам понял смысл его слов и то, каким гордым и благородным был этот человек.

— Куда ты собираешься отправиться, Сэм?

— Возможно, попытаюсь найти Бэйли и посмотрю, как идут у него дела.

Во время этого разговора Симона не произнесла ни слова. Эви боялась даже смотреть в ее сторону, зная, как страдает подруга.

— Может быть, передумаешь, Сэм? — спросила она с надеждой. — Мы рассчитывали, что ты поможешь Симоне в восстановлении «Запретного плода», пока я и Адам проводим медовый месяц.

Сэм покачал головой:

— Нет, я уеду через пару дней. Если вы, девушки, имели бы хоть каплю разума, то забыли бы о кондитерской и вернулись в Сакраменто.

— Я тоже пытался убедить их в этом, — добавил Адам.

Симона встала с деланной улыбкой. Она чувствовала, что, если тотчас не уйдет, разрыдается перед всеми.

— У меня ужасно разболелась голова. Мне надо отдохнуть. Все, что вы решите, устраивает меня. — Она почти выбежала из комнаты. После ее ухода наступила неловкая тишина. Сэм извинился и последовал за Симоной.

Теперь Эви терзали сомнения. Может быть, действительно было бы разумнее забыть о восстановлении кондитерской, продать земельный участок, расплатиться с банком и вернуться в Сакраменто? Адам был бы счастлив.