Слёзы Марии-Антуанетты - Бенцони Жюльетта

— Карлов никак не связан с выставкой в память Марии-Антуанетты, — сказал Альдо с притворным удивлением, которое не обмануло комиссара.

— Возможно, зато он очень тесно связан с людьми, для которых эта выставка имеет огромное значение… например, с коллекционерами, любителями драгоценных камней.

— Давайте не будем преувеличивать! Он просто предложил помощь своим друзьям, мне и Видаль-Пеликорну, вот и все. А мы хотим выяснить, кто с ним так обошелся и куда делось его такси. Вы не нашли машину, не так ли?

Лемерсье пожал плечами и водрузил на голову котелок.

— Здесь полно прудов… Нам пришлось бы искать до дня Страшного суда!

— Это означает, что у Карлова, если он выкарабкается, не будет средств к существованию, — серьезно сказал Альдо. — Вам следовало обыскать все, не дожидаясь, пока мы все предстанем перед вечностью!

— Не суйтесь не в свое дело! Я свое ремесло знаю.

И Лемерсье, в ярости нахлобучив котелок ударом кулака, что отнюдь не пошло на пользу головному убору, ринулся к двери.

Когда операция завершилась, Любе позволили подойти к мужу и поцеловать его. Голова полковника почти полностью утопала в бинтах. Карлову выделили отдельную палату, поскольку Альдо объявил, что оплатит все расходы. Раненый все еще находился под воздействием хлороформа. Жене разрешили вновь прийти к нему только завтра, а когда она подняла на хирурга затуманенные слезами глаза, тот постарался подбодрить ее:

— Все прошло лучше, чем я ожидал, учитывая тяжесть ранения. Невзирая на возраст, он человек могучий, с твердым черепом, и могу заверить вас, мадам, что у него очень неплохие шансы на выздоровление… А сейчас ему нужен прежде всего покой… Судя по всему, и вам тоже, — добавил он, мягко отнимая руку, которую бедная женщина поцеловала, не в силах произнести ни слова.

— Будьте спокойны, доктор, — вмешался Альдо. — Я беру это на себя и завтра привезу сюда мадам Карлову. И зайду вечером, чтобы узнать, в каком состоянии больной.

Вернувшись в гостиницу, он обнаружил маркизу де Соммьер с развернутой в руках газетой, наполовину прикрывающей ее лицо. Услышав, как он вошел, она бросила газетный лист на пол.

— О! — удовлетворенно произнесла она. — Наконец появился кто-то, еще способный стоять на ногах и, если мне немного повезет, разделить со мной обед.

— Значит, кроме меня, здесь никого нет? А где все остальные?

— Спят! Может быть, и тебя клонит в сон?

— Да нет, не слишком. Зато я хочу есть.

— Слава богу! Ты-то мне и нужен!

Он помог ей приколоть к волосам шляпку, без которой приличная дама не имеет права появиться на трапезе в публичном месте. Пусть даже речь идет о кусочке фетра или бархата размером с почтовую марку. Выйти «простоволосой» — верх вульгарности! Головной убор маркизы походил на поднос из тонкой лавандовой соломки, украшенный белыми шелковыми розами, — в тон к платью и перчаткам. Вопреки или, быть может, благодаря осознанной архаичности своего наряда старая дама была ослепительной, и Альдо, предложив ей руку, не преминул сделать комплимент:

— Вы выглядите как королева, тетя Амели!

Метрдотель гостиницы, явно разделяя это мнение, церемонно провел их к столику рядом с высоким окном, выходившим во французский сад, за которым виднелись благородные боскеты королевского парка.

Вокруг царили порядок, красота, покой. Усаживаясь за стол, Альдо почувствовал истинное умиротворение и удовлетворенно вздохнул.

— Надо делать это чаще!

— Что именно, мой мальчик?

— Обедать или ужинать вдвоем! Вы действуете на меня в высшей степени благотворно, дорогая тетя Амели!

— Всегда приятно это слышать. Но расскажи же мне, что с бедным Карловым? У него есть шанс выкарабкаться?

— Профессор Дебре надеется на это. Только бы не было никаких осложнений…

— Это было бы ужасно! — пробормотала она, придвинув к себе тарелку с крабовым салатом. — Что с ними будет; если Карлов не сможет работать?

— Я и сам постоянно думаю об этом. С тех пор как нас обволокла эта атмосфера ужаса и роскоши, я решил придерживаться простого принципа: «Каждому дню — своя задача». Тем более что есть еще юная Каролин и ее дом с привидениями.

— Там действительно пошаливают привидения?

— Насколько я мог убедиться, это истинная правда. В любом случае мы с Адальбером собираемся провести там следующую ночь.

— Иисус милосердный! Только не берите с собой План-Крепен. С тех пор как убийца ополчился на версальцев, она словно парит между двумя мирами, и я стала опасаться, что нить, привязывающая ее к земле, может оборваться!