Три розы - Гарвуд Джулия

Изабель повернулась, собираясь уйти. Он остановил ее, дотронувшись до плеча, и осторожно взял мешочек с мукой.

— А как же муж? Разве он не был тебе опорой?

— Паркер обладал многими замечательными качествами. Жаль, что ты не знал его. Не сомневаюсь, что он бы тебе понравился. Он был хороший человек. Спокойной ночи.

Дуглас смотрел ей вслед. Изабель не ответила на его вопрос прямо, и он не знал, намеренно ли она уклонилась от ответа. Но сейчас не время настаивать — он слишком устал… Дглас вернулся в сарай, досуха растер жеребца, потом взял ведро, с дождевой водой, чтобы привести себя в порядок, прежде чем отправиться, спать..

Большую часть дня Дуглас проспал на своем походном матрасе, брошенном перед камином. Его разбудил плач Паркера, доносившийся из кухни. «Малыш плачет уже не так жалостно», — удовлетворенно отметил Дуглас. Ребенок заплакал сильнее; в ответ зазвенел голос Изабель, ласково уговаривающей сына, — сегодня она впервые купала Паркера.

Дуглас подошел к ним.

— Мальчик стал кричать гораздо громче, — сказал он.

— Потому что сердится.

Увидев, что ребенок, дрожит, Дуглас вспомнил настоятельную рекомендацию доктора держать младенца в тепле.

— Надо развести огонь в камине, — озабоченно сказал он.

— Не беспокойся, лучше поспи еще немного. Тебе нужно поспать.

— Нет уж. Давай-ка заканчивай. Очень опасно простудить ребенка.

— Ну вот мы и чистые. А теперь мы успокоимся, — уговаривала Изабель орущего Паркера. — Все, все, все, не надо сердиться. Дуглас, дай-ка мне вон то полотенце.

Он поспешил выполнить ее просьбу. Расстелив полотенце на его голом плече, Изабель прижала к нему ребенка, другим полотенцем быстро вытерла его и через минуту уже пеленала. Дуглас заметил, что губки Паркера посинели.

— Надо согреть его. Быстро расстегивай халат и рубашку.

Изабель подчинилась без звука.

— Ой, да он как лед! — в тревоге прошептала она. — Нельзя было его купать. Он так замерз, даже замолчал.

— Сейчас согреется, — пообещал Дуглас. Отвернув края халата и рубашки Изабель, он прикрыл ими младенца, а на головенку в черном пушке накинул сухой подгузник. — Скажи, когда он перестанет дрожать.

Она боялась пошевелиться.

— Какая же я неосторожная! О чем я только думала?

— Должно быть, о том, что твой сын здоровый и крепкий. В следующий раз будем купать его возле камина.

— Он перестал.

— Что? Дрожать?

— Да. Кажется, заснул. — Она с облегчением вздохнула.

— Да, спит, — прошептал Дуглас, взглянув на личико ребенка. — Счастливый человек!

— Человечек, — поправила Изабель, она подняла глаза на Дугласа и покраснела. — Да, он счастливый. И я тоже. Потому что ты с нами.

— Ты не плачешь? Нет?

— Я никогда не плачу.

Он подумал, что она шутит. Но Изабель не смеялась.

— Разве ты не заметил, что я неслезлива?

Дуглас пробормотал в ответ что-то невразумительное.

— Ты не сделаешь мне одолжение? У двух стульев шатаются ножки. Покажи мне, как их починить. Прибить гвоздями к сиденью или…

— Я сам этим займусь. А еще что-нибудь нужно починить или поправить?

Оказалось, у нее составлен целый список вещей, требующих ремонта. Хоть и не стоит приводить в порядок мебель, которую Изабель все равно не возьмет с собой, когда уедет отсюда, подумал Дуглас, но говорить ей об этом он не станет, чтобы лишний раз не волновать, — пусть как следует окрепнет, вот тогда можно будет завести разговор о будущем. К тому же домашние дела отвлекут его от опасных мыслей о привлекательности Изабель.

— А люди Бойла наблюдают за домом? — спросила она.

— Вчера ночью никого не было. Но они могли перейти в другое место, поближе. Я бы не хотел рисковать. Доктор посоветовал мне не выходить днем на улицу, а хозяйством заниматься ночами. Я и сам думал поступить именно так. Бойл не должен даже заподозрить, что ты в доме не одна.

— А как быть с лошадьми? Они могут застояться.

— Как только стемнеет, я начну переделывать загон, а пока буду выгуливать их ночью. Перестань волноваться, все образуется.

— Как мне тебе помочь?

— Набирайся сил — это лучшая помощь.

Изабель хотела возразить, но заплакал Паркер, требуя внимания…

Дуглас не обладал кулинарным талантом, поэтому он. попросту отрезал себе кусок ветчины и хлеба, посланного Труди Симпсон, и открыл байку маринованной свеклы, взятую в магазине Купера. Изабель он налил стакан молока: она хотела приберечь его и настояла бы на своем, если бы Дуглас не пообещал раздобыть еще.