Я ищу тебя - Клейпас Лиза

Джулия прокляла внезапное пробуждение чувств и свое тело, предательски жаждавшее его прикосновений. Он так целеустремлен и уверен - качества, которыми она всегда восхищалась в мужчине. И то обстоятельство, что он не принадлежит к театральному окружению, еще больше интриговало девушку… Всем известно, что актеры - самые непостоянные существа на свете, живущие, подобно цыганам, в ярком, неестественно праздничном мире, в вечном круговороте спектаклей, где комедия сменялась драмой. До сих пор ей почти не встречались такие люди, как Дамон.

– Думаю… мы могли бы стать… друзьями, - нерешительно пробормотала она. - У нас нет причин ссориться, Что ни говори, а мы добиваемся одного и того же

– Чего же именно?

– Стремимся освободиться друг от друга. Тогда я смогу спокойно заниматься своим делом, а - ты - выполнить свои обязательства по отношению к леди Аштон.

– Ты все время напоминаешь о ней. Зачем тебе это?

– Потому что беспокоюсь за…

– Сомневаюсь. По-моему, ты делаешь все, чтобы воздвигнуть между нами стену.

– А если и так? - парировала Джулия, но голос ее дрогнул. Он совсем рядом - мускулистое бедро прижато к ее ноге, рука покоится на спинке ее сиденья. Кажется, так легко прилечь на колени Дамона, притянуть к себе его голову, отдаться ласкам этих губ и пальцев.

Джулия глубоко вздохнула и попыталась унять нервную дрожь.

– Разве я не вправе защитить себя?

– Тебе нет нужды защищаться от меня. Разве я принудил тебя к чему-то?

– С-тех пор как мы встретились, - грустно засмеялась Джулия, - меня лестью и угрозами заставили принять приглашение на ужин, соблазнили, лишили невинности и приневолили принять в подарок кольцо…

– Как быть, если у тебя слабость к драгоценностям? - улыбнулся Дамон, но, заметив расстроенное лицо девушки, тихо признался:

– Что же касается невинности… поверь, такого бесценного дара я не ожидал. И счастлив, как мальчишка.

Джулия закрыла глаза и мгновенно ощутила легкое, как пушинка, прикосновение его губ ко лбу… векам… переносице… щекам… От нее потребовались все силы, чтобы не повернуть голову, не припасть к его рту.

– Той ночью ты была такой сладостной, - прошептал Дамон. - И прекрасной. Никогда еще мне не приходилось испытывать ничего подобного, и я не могу забыть тебя и хочу снова и снова.

Джулия, задыхаясь, обвела языком пересохшие горящие губы.

– Но твое желание еще не закон. Мне кажется, это нехорошо и постыдно.

– А я где-то слышал, что если мужчина спит со своей женой, это вовсе не грешно.

Он нежно провел рукой по ее полуобнаженной груди, и на гладкой коже тут же выступили мурашки. Дыхание Джулии стало неровным и частым. Она застыла в напряженном молчаливом ожидании.

– Значит, - мягко заметил Дамон, - ты толкуешь о дружбе. Что ж, против этого трудно возразить. - Он потянул за шнуровку корсажа, и края послушно разошлись. - Пожалуй, ты права. Мы могли бы стать очень близкими друзьями.

Теплые губы прижались к бешено бьющейся на шее жилке; рука скользнула в вырез лифа, под белую рубашку, едва прикрывавшую нежную плоть.

Джулия тихо охнула: длинные пальцы чуть сжали белоснежное полушарие, гладя, дразня, пока сосок не превратился в твердый, ноющий камешек.

По телу разлились жар и слабость, лишавшие воли. Она смогла только бессвязно запротестовать, когда Дамон подхватил ее, уложил себе на колени я закрыл рот поцелуем. Джулия, забыв стыд, приличия и материнские наставления, упивалась блаженством, которое он так щедро ей дарил.

Внезапный толчок разъединил их губы, и Джулия вновь потянулась к Дамону, но тот отстранился и вместо этого осыпал поцелуями ее нежную шею и припал к ложбинке между грудями. Корсаж соскользнул ниже и Дамон слегка прикусил розовую вершинку. Джулия, вскрикнув, с силой прижала к себе его голову, лихорадочно гладя густую массу темных волос. Его язык скользил по чувствительной маковке, так что сосок еще больше отвердел и восстал, пока девушка со слабым стоном не выгнулась навстречу дерзким ласкам. Пальцы Дамона неспешно играли с другой грудью, а сам он жадно прислушивался к тихим беспомощным звукам, рвущимся из горла Джулии.

Перед глазами у нее все кружилось, воздуха не хватало. Она жаждала еще и еще, но Дамон рывком поднял ее и посмотрел в разрумянившееся лицо.

– Скажи, что не хочешь этого, - свирепо прошептал он. - Поклянись, что можешь видеть меня, говорить, не думая об этом, не желая меня так же безумно, как я - тебя. А потом утверждай, если сумеешь, что удовольствуешься дружбой.