Пиратская принцесса - Мартин Дебора

Упоминание о дяде Августе окончательно вывело Камиллу из терпения.

— Дядя Жак — тоже моя семья. Неужели я должна спрашивать разрешения посетить его, чтобы сообщить о помолвке?

Тетушка отшатнулась, такие резкие нотки проскользнули в голосе Камиллы.

— Конечно, нет, моя дорогая! Ничего такого ты не должна! Я только хотела сказать… — она замолчала и заправила за ухо непослушный завиток. — Ладно, не важно. Иди сходи к дяде. Мы постараемся удержать майора до твоего прихода. Только не очень долго, хорошо?

— Ладно, — бросила Камилла, берясь за ручку двери. Но когда она уже выходила, тетя добавила:

— Ты ведь не сердишься на меня, Камилла? Я думала… ты будешь счастлива стать женой майора. Мне показалось, что вы двое так… Ты, конечно, говорила, что не хочешь за него замуж, но, кажется, он тебе нравится. И вроде бы других предложений у тебя нет…

Жалобные нотки в голосе тети смягчили Камиллу. Тетя Юджина всегда к ней относилась, как к собственной дочери. Может, она и побаивается выступать против дяди Августа, но она всегда была добра к Камилле. Это нечестно — обвинять ее в трусости.

Камилла со вздохом обернулась к тете.

— Я нисколько на вас не сержусь, тетя. Просто… — она оборвала себя. Разве могла она объяснить свое недовольство Саймоном, не рассказав тете о его связи с пиратами. Вместо этого она солгала: — Я знаю, что из майора выйдет хороший муж. И он мне нравится, хоть он и американец. Но мне страшно не хотелось бросать вас в трудную минуту.

Этот ответ, кажется, доставил удовольствие тете Юджине. Заключив Камиллу в объятия, она забормотала:

— Что ты, что ты, главное — чтобы ты была счастлива. Я так надеялась, что в один прекрасный день у тебя появится собственная семья. Ты ведь станешь прекрасной женой и матерью, вот увидишь. Это будет замечательно. Вы с Дезире будете замужем, а я буду давать вам советы, как растить детей…

Еще раз крепко обняв ее, тетя отстранилась.

— Ох, я болтаю и болтаю, а тебе не терпится убежать, — она смахнула слезу со щеки. — Давай, поторопись, чтобы вернуться вовремя.

Камилла выскочила на улицу. Но, торопливо шагая по мостовой, она не могла выкинуть из головы слов, сказанных тетей. Ни разу не задумалась Камилла о детях. А ведь замужество, конечно, предполагает детей. У нее будет ребенок. Не чей-нибудь, а ее собственный!

Эта мысль мгновенно затмила все ее «но». Ей всегда нравилось помогать тете Юджине с детьми. И теперь у нее будет собственный маленький ангелок, и она будет его укачивать, и кормить, и рассказывать сказки…

Она затаила дыхание, свернув на улицу Сант-Петер. А Саймон? Что он думает о детях? Будет ли ему приятно сажать ребенка на колени? Или он, вроде дяди Августа, бросит их на ее попечение, пока они не повырастают и не начнут вести себя как взрослые люди? Тогда он начнет распоряжаться их судьбами, не интересуясь ее мнением.

Дойдя до магазина, она помедлила, глядя на закрытые ставни второго этажа, где жил дядя. А как ее дети — их дети — отнесутся к тому, что их отец связан с каперством? Одно дело, что их мать провела детство среди пиратов — ведь у нее не было выбора, и совсем другое — иметь отца, который сам, по своей воле, замешан в темные дела.

Сердце у нее упало. Она не хотела, чтобы ее ребенок прошел через те ужасы, которые выпали на ее долю. А что, если Саймона арестуют, когда он предоставит свой дом людям дяди Жака? Пресвятая Дева Мария! Да ведь это будет и ее дом! Она будет в этом замешана, и дети ее — тоже! Ей вновь придется жить жизнью, от которой она с таким трудом избавилась.

Но потом лицо ее просветлело. Может быть, если дядя Жак поймет ее, он сам прекратит свои дела с Саймоном. Да, вот это было бы отлично. Это решит все проблемы. Она поговорит об этом с дядей Жаком. Он знает, что делать.

Почувствовав некоторое облегчение, она постучала в дверь. Ответа не последовало. Ведь дяди Жака может и не быть дома. Он может сейчас плавать в море или совершать рейс в дельте реки. И все же она снова постучалась, теперь чуть громче, и была вознаграждена за настойчивость. Ставни над дверями магазина распахнулись, и дядя высунул голову в окно.

Он хмурился и бормотал проклятия. Но, увидев, кто его беспокоит, широко улыбнулся.

— Камилла, девочка моя! Что ты здесь делаешь в такой немыслимо ранний час?

Как всегда, при виде его в душе Камиллы потеплело. Не важно, какие слухи о нем ходили, передаваемые устами недоброжелателей, она не могла думать о нем дурно.