Испания для королей - Холт Виктория

– Что они сделали с тобой, отец? – шептала она.

В какую-то минуту ей почудилось, что она увидела выражение жалости в его глазах. Может быть, он простил ее за то, что она натворила.

Разожгли костры. Она была не силах смотреть на них. Но смела ли она отвернуться?

Послышались предсмертные крики. Она видела, как языки пламени охватили осужденных и их желтые балахоны, – и все еще различала в дыму лицо своего отца.

– Нет! – закричала Сусанна. – Нет, нет!

Она упала на колени и стала молить Бога о каком-нибудь чуде. И все это время чувствовала усиливающийся запах опаленной человеческой плоти.

– Господи, возьми меня из этого мира, – шептала она. – Не дай мне подняться на ноги. Сжалься надо мной, порази меня своей карающей десницей.

Внезапно она почувствовала, как чья-то рука осторожно легла на ее плечо.

Оглянувшись, она увидела епископа Тибериадского, несколько дней назад говорившего с ней перед стенами монастыря святого Павла.

– Так это ты, Сусанна? – сочувственным тоном спросил он. – Ах, дитя мое, тебе не следовало приходить сюда.

– Он умирает… умирает мучительной смертью, – простонала она.

– Тише! Таков был приговор святого трибунала.

– Он так любил меня!

– Что ты собираешься делать?

– В его дом я уже не вернусь.

– Дитя мое, все его имущество будет конфисковано. Поэтому ты при всем желании не смогла бы надолго поселиться там.

– Мне нет никакого дела до моей судьбы. Я молю Бога о смерти.

– Ступай за мной, дитя мое.

Сусанна подчинилась и пошла за ним по улицам города. Она не замечала испуганных лиц прохожих, не слышала их приглушенных голосов. Она не знала, что все они задавались вопросом о том, насколько частыми станут в Севилье зрелища, подобные сегодняшнему.

Сусанна не желала думать ни о чем, кроме своего великого горя.

Наконец они остановились у ворот небольшого женского монастыря.

Епископ постучал, и их впустили внутрь.

– Возьмите к себе эту женщину, – сказал епископ. – Она нуждается в ваших заботах.

С этими словами он покинул ее, терзавшуюся муками раскаяния, без конца вспоминавшую объятое дымом и пламенем лицо своего отца и все еще слышавшую его предсмертные крики. С этими воспоминаниями ей предстояло прожить всю оставшуюся жизнь.

В монастыре святого Павла Охеда замышлял новые, еще более грандиозные зрелища подобного рода. В конце концов они возымеют действие, думал он, – уже сейчас у севильцев ничего не осталось от их прежнего гонора. Поняли, безумцы, что происходит с людьми, выступающими против инквизиции. А вскоре над полями Таблады поднимутся еще более густые клубы дыма, чем вчерашние.

Но Севилья – это только начало, за ней последуют другие города. Вот тогда Торквемада и королева увидят, какого ревностного христианина они имеют в лице Алонсо де Охеды.

Он разослал доминиканцев читать проповеди во все церкви и на все кафедры этого порочного города. Там они призывали горожан без промедления доносить на всех, кого можно заподозрить в ереси. Обвиняемые должны были предстать перед трибуналом, чтобы их пытали до тех пор, пока они не выдадут своих сообщников.

В монастыре святого Павла были выбраны несколько наиболее ответственных молодых монахов. Им вменялось в обязанность подниматься по вечерам на монастырскую колокольню и внимательно следить за печными трубами над крышами городских домов. Те, откуда не шел дым, немедленно брались под подозрение. Их владельцев надлежало привести к инквизиторам. Если они не сознаются в совершенном преступлении, говорилось в распоряжении святейшего приора, их следует пытать на дыбе. Если дыба не сломит их упрямства, им придется испытать на себе сначала пытки водой, а потом огнем и раскаленными щипцами. В конце концов они не только признают свою вину, но и назовут имена пособников.

– Вот так! – воскликнул Охеда. – Я докажу Торквемаде свое беспримерное рвение. И, может быть, королева наградит своего верного слугу.

Не успел он произнести этих слов, как в его келью ворвались монахи, спешившие сообщить о том, что в их городе разразилась эпидемия чумы.

Охеда поднял правую руку.

– Не иначе, сам Господь Бог решил наказать эту грешную землю, – торжественно произнес он. – Да свершится Его воля.

Чума свирепствовала, люди умирали прямо на улицах.

– Святейший приор, – наконец сказал инквизитор Морилло, – в создавшихся условиях наша работа стала небезопасной. Мы каждый день допрашиваем обвиняемых, а они ведь могут оказаться больными и заразить нас. Если так и дальше пойдет, чума в конце концов проникнет и в монастырь святого Павла. У нас есть только один выход, святейший приор.