Шелк и сталь - Харт Кэтрин

Вид у Брендона был совершенно сраженный.

— Прости меня, Лорел! Прости! Я просто никак не мог взять в толк, как ты наскребла такую кучу денег.

— Я, Брендон, раскинула своим умишком, — съязвила она. — Не очень-то высокого мнения ты о моих умственных способностях. Не скажу, что для меня это. новость, но обидно все же, что ты так низко меня ставишь!

— Что ты, Лорел, — вздохнул он покаянно, — я тебя просто обожаю. Уж поверь мне. И поверь, мне стыдно, безумно стыдно, что я возвел на тебя напраслину. Прости, если можешь. Я и впрямь скотина неблагодарная — чего только не наговорил, а спасибо за чудесный подарок так и не сказал.

Глаза Лорел, расширившиеся от огорчения, сверкающими лужицами выделялись на ее лице.

— Когда же ты, Брендон, поймешь, что я тебя люблю? В твоих руках мое сердце, а дороже у меня нет подарка ни для кого. Но ты изо всех сил стараешься порушить нашу любовь. Твои подозрения — что ни день — разъедают ее.

— Знаю, — согласился Брендон. — Но я стараюсь исправиться, любимая.

Он медленно приблизился к ней, словно опасаясь, что она отвернется, и когда она разрешила обнять себя, вздохнул с глубоким облегчением и притянул к себе как можно ближе.

— Я люблю тебя, Лорел!

— Да любишь ли? — тихо спросила она, кладя голову ему на грудь. — Может, ты так долго желал меня, что принимаешь вожделение за любовь?

— Любовь к тебе — единственное, в чем я не сомневаюсь в этой жизни ни на секунду. Порой она сводит меня с ума, внушает подозрения, вынуждает ревновать и даже нападать на тебя совершенно незаслуженно, но ведь это все от огромного чувства.

— Как бы я хотела верить этому, Брендон, — вымолвила Лорел, глядя на Брендона нежными глазами. — Мне это просто необходимо.

Неделю спустя в доме Мигуэля встречали тысяча девятьсот шестой год. Задолго до двенадцатого удара часов Лорел опьянела от праздничной обстановки, музыки, танцев и… пунша, который лился рекой. Брендон понял это, лишь заметив, что малейший пустяк приводит ее в состояние крайней веселости и смешит до слез. То и дело раздавался ее звонкий хохот, а красивое лицо разрумянилось много больше обычного.

Наблюдая ее во время танцев, Брендон потешался вовсю.

— Ты опьянела, дорогая! — смеялся он.

— Вот спасибо, — бормотала она, цепляясь за него. — Подумать только! Я — и опьяняю! — и она захихикала.

Брендон нахмурился, но сказал ей в тон:

— Ты безусловно опьяняешь, Лорел, но я имел в виду иное. Ты сама пьяна в стельку.

Откинувшись назад, она взглянула на него возмущенно.

— Ничуть не бывало. — Тут она поскользнулась и, если бы не Брендон, растянулась бы на полу. — Тебе не кажется, что здесь жарко? У меня так от духоты кружится голова.

— Не от духоты, а от вина и пунша, — поправил Брендон. — Может поешь? Это тебе поможет.

Лорел покачала головой, свободно падающие на плечи серебристые волны ее волос пришли в движение.

— Лучше подышать свежим воздухом.

Брендон нашел место в укромном уголке веранды, выходившей на задний двор.

— Садись и дыши поглубже. А я слетаю за едой и мигом вернусь.

— Не забудь о пунше! — крикнула она ему вслед. Укоризненно качая головой, он удалился, а Лорел замурлыкала что-то себе под нос. Знай Брендон, что безобидный на вкус пунш обладает такой силой воздействия, он бы проследил за Лорел в самом начале вечера и спас ее от нескольких лишних стаканов. Но теперь поздно. Остается лишь покормить ее и тем немного ослабить действие алкоголя.

Брендон принялся накладывать на тарелку еду с блюд, расставленных на столах, и не сразу заметил, что музыку и непрестанный гул голосов перекрывает женский голос: «О Боже мой!» Он чуть не выронил тарелку из рук. С темной веранды, на которой он оставил Лорел, доносились протяжные на техасский манер звуки популярной, но не совсем пристойной песенки «Приди к моей Лу».

Он бросился к веранде, но путь преграждали танцующие пары, а поющая тем временем с чувством затянула: «О Сюзанна», правда, немного фальшивя и с большим трудом выговаривая слова, так что у нее получалось: «О Шоу-Жанна!»

Теперь уже и другие с интересом прислушивались к пению, повернув голову в сторону веранды. Брендон, выругавшись про себя и забыв о приличиях, без стеснения расталкивал толпу локтями, ловко балансируя с тарелкой в руках. Он уже почти достиг выхода на веранду, когда, к его ужасу, зал огласили звуки бравурного хора из «Девки Баффало» в сольном исполнении.