Посланница любви - Картленд Барбара

— Замок Диких уток! — сказала королева. — Я слышала о нем, но никогда не была там.

— Туда часто ездил ваш отец на утиную охоту, ваше величество, — объяснил сэр Хенгист. — Вот поэтому он так и называл этот замок.

Сэр Хенгист снова опустился на одно колено:

— Я прошу позволения вашего величества немедленно поехать туда и найти Андору Блэнд.

Елизавета встала.

— Поезжайте, сэр Хенгист, как можно быстрее, — сказала она. — Возьмите тех людей и лошадей, каких сочтете необходимыми. И да поможет вам Бог!

Он поцеловал ей руку и выбежал из комнаты чуть ли не до того, как она закончила говорить. Он пронесся через переднюю мимо фрейлин, удивленно глядящих ему вслед, и дальше по коридорам, по длинной галерее — до комнаты для игры в карты. Здесь джентльмены проводили время проигрывая друг другу огромные суммы денег.

Он на минуту замер у дверей, изучая присутствующих. К своему облегчению, он заметил троих из своих самых ближайших друзей.

— Шерборн! Дерби! Персиваль! — позвал он. — На коней — по приказу ее величества!

Они не стали тратить времени на расспросы. По лицу сэра Хенгиста было ясно, что дело не терпит промедления; не прошло и десяти минут, как они уже вылетели из замка на горячих лошадях, и плащи всадников развевались на ветру.

— К замку Диких уток! — крикнул сэр Хенгист и шепотом добавил: — Боже, помоги маленькой Андоре, если мы опоздаем.

Глава 12

Темнота и боль, накатывающаяся красными волнами. Длинный, темный туннель, по которому она должна идти, хочет она того или нет. И вдруг из самой черноты донесся голос, высокий и пронзительный, кричащий так, как будто хотел оглушить ее:

— Вы убили ее! Вы убили ее! Какая теперь польза от нее, если она мертва!

— Она не умерла, — ответил другой голос, низкий и твердый. — Она без сознания. Милорд немного перестарался.

— Я забыл, что она слабая женщина. Я видел перед собой только врага истинной церкви, еретика, который должен быть наказан.

— Если она умрет, вы ничего не узнаете. — Андора услышала горечь и отчаяние в голосе лорда Мертона.

Теперь она вспомнила, где находится. Ужас происшедшего затопил ее, и боль в спине смешалась с чувством унижения от того, что они заставили ее закричать. Она не открыла глаза. Она лежала, надеясь, что они подумают, будто она без сознания.

— Вам следовало позволить мне попробовать мои методы, милорд, — услышала она голос священника.

— Очень хорошо, — раздраженно отозвался лорд Танет. — Делайте по-своему. Я умываю руки. Но почему мы здесь задерживаемся из-за какой-то жалкой девчонки? Вы не выбьете из нее правды, святой отец, даже хлыстом.

— К женщинам нужен более тонкий подход, — ответил священник. — В Испании существует множество свидетельств, что во время инквизиций грубое насилие побуждало людей просто становиться святыми великомучениками.

— Тогда что же вы предлагаете? — спросил лорд Танет.

— Сначала приведем ее в чувство, — отвечал священник.

Андора напряглась в ожидании того, что они будут делать, она молилась, чтобы ее бессознательное состояние сделало их менее жестокими. Но она совсем не ожидала целого ведра ледяной воды, выплеснутого ей в лицо.

Она вздрогнула, схватив ртом воздух, открыла глаза и попыталась стряхнуть воду руками, слабыми и непослушными.

— Она жива! — с облегчением сказал лорд Мертон.

— Да, она жива, — подтвердил лорд Танет. — Ну что ж, преподобный отец, в чем же ваш ключ к этой тайне?

— Я расскажу вам об этом, — медленно и осторожно проговорил священник, и Андора поняла, что он скорее обращается к ней, чем к лорду Танету. — Мы выяснили, что наиболее мучительная и непереносимая боль может быть вызвана с помощью деревянных гвоздей, загоняемых молотком под ногти.

Невольно, не сознавая, что она делает, Андора закричала:

— Нет! Нет!

— Вы видите, — сказал священник, — ей уже страшно. Она уже поняла, что раньше или позже боль, которую мы ей причинили, заставит ее заговорить.

Он наклонился к ней так, что его лицо оказалось почти на одном уровне с ее лицом.

— Почему бы не сказать сейчас?

Андора закрыла глаза, чтобы не видеть его лица, его темных, гипнотических глаз, уставившихся на нее. Она крепко сжала губы, решив, что не скажет ничего. Слишком просто — начать говорить, а потом уже не остановиться.

Священник выпрямился.

— Начинайте готовить щепу, — сказал он двум помощникам, стоявшим позади него. — Она должна быть твердой и хорошо отточенной — чем тоньше, тем лучше. Сначала она входит, как иголка, а затем постепенно расширяется, отделяя ноготь от пальца с каждым ударом молотка.