Невинная распутница - Колетт Сидони-Габриель

Дверь открывается, и волна белого света врывается в комнату.

– Антуан!

– Минна, дорогая!

Они обнимаются; от него пахнет свежестью и вольным ветром; а она, влажная после сна, источает благоухание ночи любви…

– Дорогая, сколько солнца! Настоящее лето, вставай скорее!

Спрыгнув на ковёр, она бежит к окну, распахивает ставни и отступает, ослеплённая…

– О! Сплошная голубизна!

Море отдыхает, на его бархатном покрывале нет ни единой складки, а солнечные лучи оплавляются в серебристые бляшки. Минна, обнажённая и переполненная восторгом, блаженно-отупело следит, как покачивается за стеклом ветка розовой герани… Этот цветок расцвёл за одну ночь? И этих роз с рыжеватыми лепестками она ещё не видела, вчера их не было…

– Минна, у меня такие новости!

Она переводит взгляд с окна на мужа. И его также преобразило чудо, ибо от него исходит, кажется ей, совершенно новая уверенность зрелости, мужественности…

– Минна, если бы ты знала! Можи рассказал мне совершенно невероятную историю: Ирен Шолье сцепилась с каким-то англичанином из-за выигрыша… словом, вышел скандал! В результате ей пришлось сесть на первый же парижский поезд!

Минна запахивается в широкий пеньюар и улыбается Антуану. Она восхищается им – таким рослым и смуглым, с ассирийской бородой, с авантюрным носом, как у Генриха IV…

– А ещё парижские газеты… Но это уже не так забавно… Ты ведь хорошо знаешь маленького Кудерка?

О да! Она хорошо знает маленького Кудерка… бедный мальчик… она жалеет его издалека, свысока, ибо память её обрела снисходительность…

– Маленький Кудерк? Что он натворил?

– Его нашли дома, с пулей в лёгком. Хотел почистить свой револьвер.

– Он умер?

– К счастью, нет! Его удалось вытащить. Но всё-таки, какое странное происшествие.

– Бедный мальчик! – произнесла она вслух.

– Да, не повезло ему…

«Да, ему не повезло, – думает Минна… – Он будет жить, он вновь превратится в маленького весёлого гуляку, он будет жить, исцелившись, отринув прекрасную любовь, которая едва не стоила ему жизни. Вот теперь я жалею его…»

– Малыш спасся чудом, правда, Минна? Помнишь, как он ухлёстывал за тобой? Ну признайся: совсем чуть-чуть, а?

Полуобнажённая Минна трётся затылком о рукав Антуана – любовным жестом прирученного зверька. Она зевает, устремляет на мужа взгляд лестно прищуренных глаз – глаз, из которых навсегда ушла тайна:

– Очень может быть! Я уже забыла, дорогой…