Брак по-королевски - Картленд Барбара

Перед отъездом Майкл отдал несколько распоряжений своему дворецкому.

— Если кто-нибудь станет спрашивать обо мне, вы должны сказать, что я уехал из города. Вы не знаете, куда именно, но полагаете, что куда-то на Север Англии.

—Я понимаю. Ваша светлость не желает, чтобы кто-либо поехал следом?

— Именно. И позаботьтесь, чтобы никто из слуг не отвечал на вопросы обо мне.

Затем он перекинулся несколькими словами со своим секретарем, велев ему отказаться от всех приглашений, и уточнил:

— Я ведь держу минимальный штат слуг в замке, не так ли? А то окажется, что приеду — и найду там пустой дом.

— Ваша светлость, вы платите жалованье неким мистеру и миссис Брукс, так что можете быть уверены — замок не совсем заброшен.

Заехав за Вином, Майкл увидел, что друг подошел к выбору одежды совершенно иначе. Он оделся чрезвычайно нарядно, словно бросая вызов судьбе. Его сюртук и цилиндр были безупречно элегантны.

— Святые небеса! Дейнсбери! — воскликнул Вин, оглядывая Майкла. — Что это за штука у тебя на голове?

— Это моя широкополая фетровая шляпа. Ты что, прежде не видел таких?

— Слава Богу, нет. И я буду стараться отводить взгляд, чтобы больше никогда ее не видеть. Надеюсь, ты не ожидал, что и я оденусь так же? Люди подумают, что ты мой камердинер.

— Чепуха, Вин. Ты одеваешь своего слугу гораздо лучше!

Смеясь, они забрались в дилижанс. Их камердинеры следовали за ними в фургоне с багажом.

Был чудесный день, и молодые люди находились в прекрасном настроении. Каждый из них, покидая Лондон, оставлял позади свою проблему.

Пообедать друзья остановились на деревенском постоялом дворе. Они устроились за столом на свежем воздухе, наслаждаясь солнцем и чувством свободы. Пара посетителей уставилась на них с любопытством и удивлением.

— Это из-за твоего наряда, — пробормотал Вин. — Я говорил тебе, все подумают, что ты слуга. Вот они и удивляются, что мы едим за одним столом.

— Да, милорд, — усмехнулся Майкл.

«Как же все-таки вкусна деревенская еда и деревенский эль», — подумал он.

Завершив обед, они еще часа два тряслись в дилижансе, любуясь открывающимся за окнами пейзажем.

Наконец они увидели замок — точнее, его силуэт на фоне неба. Его окружал сад, позади виднелся лес. Во всем этом Майклу почудилось какое-то неведомое ему прежде очарование.

— Это твой замок? — спросил Вин.

—Да, это и есть мой замок, — подтвердил Майкл. Он почувствовал некую гордость, произнося эти два слова — «мой замок».

— Он очень красивый, — заметил Вин.

—Да, красивый. Давай остановимся на минутку.

Майкл окликнул кучера, тот остановил лошадей, и они вышли из дилижанса, чтобы осмотреть окрестности.

Судя по всему, они остановились у деревни, которая и называлась Хеджворт. Это было маленькое селение с одной-единственной улицей, которая заканчивалась большим каменным домом, окруженным множеством буйно цветущих растений, поражающих взгляд разнообразием нежнейших оттенков. Граф мысленно обрадовался тому, что на нем была скромная одежда, поскольку в этом месте роскошный наряд Вина выглядел несколько неуместным.

Внезапно до него донесся молодой девичий голос, разливающийся в прозрачном воздухе:

Там, где вьется чистая речка,

Мы с любимым вдвоем бродили.

Сладко билось мое сердечко,

О любви мы с ним говорили.

— Дорогая, — шептал мне милый, —

Будем вместе мы до могилы.

Не найдется на свете сила,

Чтоб с тобою нас разлучила.

Майкл стоял не шелохнувшись, очарованный чистотой голоса девушки. Он никого не видел, но голос доносился откуда-то слева, где протекала небольшая речушка, окаймленная плакучими ивами, склонившимися к самой воде, и камышом, пронзающим водную гладь. Майклу показалось, что прекраснее места он никогда не видел. Приблизившись к берегу, он увидел девушку в темно-синем платье, которая стояла на коленях у самой воды и срезала камыш. Майкл осознал, что есть в этом мире нечто более очаровательное, чем столь дивный уголок природы. Он не мог подробно рассмотреть ее лицо, но успел заметить, что она очень хорошенькая, с нежными щеками цвета персика со сливками, а из-под белого чепчика у нее выбивается прядь золотистых волос.

Что ж, по-прежнему речка вьется,

Только я не знаю покоя.

Сердце больно, с тоскою бьется,

Я одна брожу над рекою.