Невероятное влечение - Джойс Бренда

Александра направилась к лестнице.

— Это — не жертва. Ты поможешь мне выбрать платье?

— Александра, пожалуйста, не делай этого!

— Только ураган или какое нибудь другое стихийное бедствие сможет остановить меня, — отрезала она.

Огромная черная лакированная карета и упряжь превосходно сочетались друг с другом, черные как смоль лошади неслись вниз по дороге, на дверцах экипажа красовался красно золотой герб Клервуда. Карету сопровождали двое слуг в ливреях. Внутри экипажа, роскошный интерьер которого был выполнен в тех же красных и золотистых тонах, что и семейный герб, герцог Клервудский привычно держался за ремень безопасности, пристально вглядываясь в темно серые небеса за окном. Когда грянул гром, его рот изогнулся, словно одобряя капризы погоды. Мгновение спустя сверкнула молния, и лицо герцога снова просветлело. Гроза обещала быть нешуточной: это обстоятельство радовало Клервуда — еще как радовало! — ведь пасмурный, промозглый день прекрасно подходил столь темной личности.

Он напряженно думал о своем предшественнике, предыдущем герцоге — человеке, который его вырастил.

Стивен Маубрей, восьмой герцог Клервудский, повсеместно признанный самым богатым и влиятельным аристократом королевства, перевел бесстрастный взор синих глаз на темно серую усыпальницу, видневшуюся вдали. Расположенное на вершине безлесного холмика, это мрачное сооружение стало пристанищем для семи поколений дворян Маубрей. Стоило карете остановиться, как зарядил дождь. Герцог даже не шевельнулся, чтобы выйти из экипажа, лишь руки, державшиеся за ремень безопасности, крепко сжались.

Стивен приехал сюда, чтобы засвидетельствовать свое почтение предыдущему герцогу, Тому Маубрею, именно в этот день, в пятнадцатую годовщину его безвременной кончины. Стивен никогда не размышлял о прошлом, считая это бесполезным делом, но сегодня голова раскалывалась от воспоминаний с тех пор, как он встал на рассвете. В этот особенный день просто невозможно было не думать о прошлом. Как еще герцог мог принести дань уважения умершему и почтить его память?

— Я хочу поговорить с тобой, Стивен.

Мальчик был погружен в свои занятия. Стивен слыл прекрасным учеником, он усваивал все предметы и успешно справлялся с каждым заданием, чему немало способствовали усердие, самоотдача и дисциплина. Однако потребность превосходить других не давала ему покоя с самого раннего возраста — в конце концов, герцогу не подобало терпеть неудачи. Стивен не мог припомнить ни одного периода в своей жизни, когда он не прикладывал усилия, пытаясь постичь ту или иную вещь. Ни один разговор по французски не был достаточно беглым, ни один барьер не был достаточно высоким, ни одно математическое уравнение не было достаточно сложным. Даже маленьким мальчиком, в возрасте шести семи лет, он готов был заниматься до полуночи. И при этом никогда не слышал в свой адрес ни одной похвалы.

— Этот экзамен оценен на девяносто два процента, — резко бросил седьмой герцог.

Стивен задрожал и поднял глаза на высокого красивого блондина, высившегося над ним.

— Да, ваша светлость.

В то же мгновение листок с выполненным заданием был скомкан и брошен в камин.

— Ты сделаешь все заново!

И Стивен сделал. На этот раз он заработал девяносто четыре процента. Герцог был так разъярен учеником и его новыми баллами, что отправил Стивена в его комнату и запретил выходить оттуда оставшуюся часть недели. В конечном счете мальчик получил сто процентов.

Очнувшись от своих мыслей, Стивен осознал, что один из лакеев держит для него дверь кареты распахнутой, в то время как другой протягивает открытый зонт. Дождь теперь припустил сильнее.

Голова герцога по прежнему болела. Он кивнул лакеям и выбрался из кареты, проигнорировав зонт. Хотя на Стивене была приличествующая случаю фетровая шляпа, он тут же промок.

— Подождите здесь, — сказал Маубрей слугам, которых дождь не пощадил точно так же, как их хозяина.

Уныло бредя по своим владениям к усыпальнице, герцог рассеянно смотрел на особняк Клервуд, расположенный чуть ниже горного хребта, на котором и обосновался мраморный семейный склеп. Устроившийся в величественном парке, мавзолей казался тусклым и серым на фоне мрачных деревьев и еще более темных, набухших дождем туч. Раскаты грома доносились уже с востока, дождь зарядил всерьез.