Коллекция Кледермана - Бенцони Жюльетта

От поднявшегося легкого ветерка старая дама поежилась, но осталась стоять на балконе, опираясь локтями на теплый камень балюстрады и рассматривая пейзаж, который она поклялась больше никогда не видеть. Именно поэтому она долго колебалась, когда План-Крепэн предложила эту поездку в Лугано, чтобы попытаться помочь Альдо заново построить свою жизнь… Затем она испытала какую-то странную радость… Напротив, это было бы замечательно снова окунуться в воспоминания о той волшебной ночи!

Поэтому несколько часов назад, сходя с поезда, она чувствовала себя почти счастливой! Зачем этому глупцу Юберу понадобилось все испортить своими дурными шутками?

Она была готова немедленно уехать, но теперь думала иначе. Возможно, эта прекрасная страна, которая однажды уже спасла Альдо от отчаяния, сможет снова сотворить чудо!

Оставив окно открытым, чтобы сквозь него проникали ароматы ночи, госпожа де Соммьер легла в постель, не зажигая света, и лежала с широко открытыми глазами, пока, далеко за полночь, сон наконец не захватил ее…

Когда в восемь часов утра План-Крепэн вошла в спальню госпожи де Соммьер, освободив Болеслава от подноса с завтраком, старая дама поинтересовалась, как провела ночь ее компаньонка? Ее мрачное лицо резко контрастировало с прекрасным утренним солнцем, которому открытое окно позволило затопить комнату.

– Мы хотя бы хорошо спали? – заботливо спросила Мари-Анжелина, ставя поднос с завтраком в изножье большой кровати.

– Почему «хотя бы»? Вы как будто продолжаете прерванный разговор… С самой собой, должно быть?

Не отвечая, родственница крестоносцев налила в чашку ароматный кофе, добавила сахар, взяла ломтик бриоши, который принялась яростно намазывать маслом, а затем предложила все это маркизе. Но та отказалась:

– Позднее! Когда вы мне расскажете, почему у вас такой вид! Вы плохо спали, повздорили с Юбером, с Болеславом или с ними обоими? О, думаю, я знаю! Мы в сотнях километров от церкви Святого Августина, а поблизости нет ни одного храма?

– Есть две церкви и один монастырь! Я собираюсь обойти их все, чтобы попросить Господа просветить меня…

– А чем еще Он занимается? Посмотрите на солнце! И достаточно недомолвок! Немедленно скажите мне, что вас мучает, иначе вы сейчас же соберете вещи, и мы уедем первым же поездом!

– Может быть, так будет лучше! Я сержусь на себя за то, что притащила вас сюда, хотя вам этого совершенно не хотелось! И ради чего? Дом плохо содержат два холостяка, которые не имеют ни малейшего представления об образе жизни знатной дамы! Которые считают совершенно естественным, что упомянутая дама превращается в преподавателя кулинарии для сумасшедшего поляка! В доме нет даже следа горничной, а я забылась до такой степени, что оставила даму без помощи, чтобы она сама разделась и подготовилась к ночи!

– Вы теряете рассудок, План-Крепэн! Это я вам запретила помогать мне, уточнив, что хочу остаться одна. А теперь налейте-ка себе чашечку этого восхитительного кофе и выкладывайте все, что у вас на уме! – посоветовала маркиза, принимаясь за свой завтрак.

И завтракала она с отменным удовольствием! В это утро она чувствовала себя удивительно спокойной. Как будто воспоминание о лучшем романтическом эпизоде ее жизни стало для нее источником молодости, хотя она так боялась, что возвращение в Лугано пробудит в ней прежнюю боль. В возрасте маркизы каждый день приближал неизбежный конец земной жизни, и от этого, возможно, в ней жила надежда, что в этот момент дорогая тень возьмет ее за руку…

А пока у нее был Альдо, которого она любила как сына. Альдо красивее Джона, но его силуэт и особенно его обаяние напоминали ей потерянного возлюбленного. Может быть, именно поэтому госпожа де Соммьер была столь снисходительна к Полине Белмонт и ее пылкой любви? Как бы повела себя она сама, если бы Джон, женатый человек, остался в живых?

– Итак? – обратилась она к План-Крепэн, когда та допила свой кофе и съела тартинку. – Расскажите мне, как вы провели ночь! Судя по вашему лицу, вы не слишком много спали?

– Немного поспала… в башне!

– В компании Уишбоуна? Надо же! – улыбнулась маркиза.

– Нет, я попросила его оставить меня одну. У нас с ним совершенно разные взгляды на некоторые вещи, и мне не хотелось ни с кем делиться моими первыми впечатлениями!

И План-Крепэн рассказала, что начало показалось ей многообещающим. Кто-то более чем талантливо играл на пианино Листа. В этой игре была интенсивность мелодики, которая ее увлекла. Музыку сменили два громких голоса, мужской и женский, которые ссорились. А дальше – ничего. Огни погасли, но темный силуэт – настоящий призрак в платье с треном, покрытый вуалью, ниспадающей до самых ступней – появился на террасе с тростью в руке. Женщина пересекла лунную дорожку и немного углубилась в сад, но надолго там не задержалась. Потом она вернулась, и мужская рука закрыла за ней дверь. Еще позже – примерно два часа спустя – раздался долгий стон… На втором этаже засветилось окно, и второй стон резко оборвался. Дом снова погрузился в темноту, и наблюдательница на башне, сраженная усталостью, в конце концов заснула в своем кресле и спала до тех пор, пока рассвет не разбудил ее…

– Это довольно интересно! – прокомментировала госпожа де Соммьер. – Но откуда вдруг это яростное желание вернуться домой?

– Перед тем как вернуться в свою комнату, я бросила последний взгляд на виллу и увидела двух медсестер, одна стояла на балконе и трясла белое постельное белье, а вторая шла из сада. Откуда она возвращалась, я не знаю…

– И вы сделали вывод…

– Что «глас народа» прав, что вилла последних Борджиа стала клиникой для умалишенных, определенно богатых… и что я идиотка! Полицейские уехали, два наших шутника охотно им подражают… А нам будет намного лучше в парке Монсо!

Старая дева взяла поднос и поставила его на столик. Маркиза встала, надела мюли и пеньюар, потом подошла к окну.

– Это на вас не похоже, План-Крепэн! Бросить начатое всего через несколько часов!

– Надо полагать, я старею!

– Это что за новости? Я впервые вижу, чтобы вы отступили перед врагом, даже не ввязавшись в бой! Вы всегда были более боевой! В одном я уверена, вы просто не выспались… и не обдумали увиденное, иначе вам наверняка пришло бы в голову, что психиатрическая клиника может быть идеальным прикрытием для сомнительных дел! Вывод: идите и поспите немного, потом обойдите церкви, разложите карты и вызовите души ваших славных предков-крестоносцев… Но, черт побери, найдите ответ на ваши сомнения! Я же быстро приму ванну и отправлюсь давать уроки кулинарии этой польской эктоплазме[8]. У него всегда такой вид, будто он в нерешительности!