Жажда - Браун Сандра

– Но Джеред меня не любит. Я с ужасом жду дня, когда надоем ему, когда он устанет от нелепости своего положения, от этой пародии на брак и прогонит меня.

– Думаю, Джеред сам ведет жестокую борьбу со своими чувствами, Лорен. Сомневаюсь, что его можно было бы принудить к браку на любых условиях, если женщина не привлекла бы его сама по себе. Он для этого слишком своеволен. И не бойся, что он прогонит тебя, это последнее, что он мог бы сделать.

Мария смотрела на плачущую молодую женщину и сочувствовала ей всем сердцем. Бен желал, чтобы они были счастливы. Он так надеялся, что эти двое узнают и полюбят друг друга.

– Лорен, – сказала она мягко, – не бойся любить Джереда. Если бы я не любила Бена, подумай, какой бессмысленной была бы моя жизнь. Ведь ему пришлось бы одному переживать все заботы и несчастья. Не думаю, что у тебя будет больше оснований сожалеть о том, что ты любишь своего Локетта, чем было у меня. Единственное, что мучает меня до сих пор, – так это то, что я не родила Бену еще детей.

Лорен шмыгнула носом и приложила к глазам кружевной платок, протянутый Марией:

– Благодарю, Мария. Иди к своей… к нашей семье. Я выйду немного позже. – Она неуверенно улыбнулась.

Мария погладила залитую слезами щеку и оставила Лорен одну, думать о том, где проводит Рождество Джеред.

В течение двух недель после Рождества обитатели «Кипойнта» наслаждались не по сезону мягкой погодой. Старожилы предсказывали, что страшные холода еще впереди, если январь такой теплый, но все радовались передышке. Тому, что перестал дуть холодный ветер и лить ледяной дождь со снегом.

Однажды утром Лорен выехала на верховую прогулку одна. Мария простудилась, а беспокоить Руди или кого-либо из вакеро ей не хотелось. Она сама удивлялась своей тоске по Пламенной. Но любое воспоминание о кобыле тотчас вызывало в памяти образ Джереда. Джереда, порочного и склонного к насилию. Она старалась гнать от себя эти мысли.

Не теряя из виду границы ранчо и ориентируясь по течению Кабалло, Лорен погоняла лошадь, радуясь хорошей погоде и быстрой езде. Она уже собиралась повернуть к дому, когда заметила, что ее лошадь навострила уши. И тут же услышала приглушенное проклятие и тихий стон. Она натянула поводья и прислушалась. Стон повторился. Звук шел со стороны кедровой рощицы, и Лорен направила лошадь туда. Когда она оказалась на расстоянии нескольких футов от рощи, ей удалось различить лежащее на земле тело.

Она осторожно спешилась и сделала шаг вперед.

– Оставайтесь там, где стоите.

И слова сопровождались знакомым металлическим щелчком – взвели курок ружья. Лорен окаменела, а сердце ее подскочило к горлу.

– Не подходите ближе. – Голос был угрожающим, но казалось, что каждое слово дается человеку с мучительным трудом.

– Вы ранены? Я слышала стон. – Внутри у Лорен все дрожало, но она чувствовала, что этому человеку необходима помощь.

– Вы женщина Джереда Локетта?

– Да, я миссис Локетт. А кто вы?

Она сделала еще шаг вперед.

– Я же сказал, не приближайтесь…

Последние слова были произнесены октавой выше, но фраза осталась незаконченной, вернее, потонула в долгом и отчаянном вое, от которого у Лорен захолонуло сердце.

Отбросив осторожность, Лорен вломилась в кустарник. Она резко выдохнула воздух и прикрыла рот рукой, чтобы заглушить готовый вырваться крик.

Человек был грязным и оборванным, его вывернутую щиколотку сжимал капкан, из-под стальных зубьев которого сочилась кровь.

Такое лицо, как у него, можно было увидеть только в кошмарном сне. Это был Безумный Джек, отшельник. Лицо несчастного напоминало маску смерти: уродливые красные шрамы вместо ушей, две страшных дыры посреди лица вместо носа.

Лорен подавила подступившую тошноту:

– Мистер Тернер, разрешите помочь вам.

Она подползла ближе к нему. Ужасная маска была искажена гримасой боли, глаза закрыты, остатки зубов обнажены в страшном оскале. Ружье лежало на земле, а Тернер обеими руками сжимал раненую ногу.

– Не хочу никакой помощи, не надо, – прохрипел он.

– Может быть, и не хотите, но, думаю, она вам необходима.

Твердость, прозвучавшая в ее голосе, удивила его. Он открыл глаза и подозрительно посмотрел на нее, будто старался угадать, какую опасность она собой представляет. Но ничего настораживающего не заметил.

– Можете стянуть эту чертову штуку с моей ноги?

– Я… я не знаю. – Лорен с содроганием глядела на капкан. – Могу попытаться.

– Ладно, просто потяните за нее и поскорее, пока я не истек кровью, – проворчал он. – Возьмитесь с обеих сторон и тяните изо всех сил.

– Вам не больно, когда я поднимаю вашу ногу? – боязливо спросила Лорен.

– Да, черт возьми, но и до этого было чертовски больно, а мне все равно надо от нее избавиться, верно?

– Хорошо, – сказала Лорен, решительно снимая перчатки.

Ее сердце бешено стучало, когда она встала на колени возле искалеченного отшельника и слегка сомкнула пальцы вокруг его голени, над тем местом, где зубья капкана вонзились в ногу. Даже такое слабое нажатие заставило его судорожно вздохнуть, и Лорен с жалостью посмотрела на него:

– Прошу прощения, я понимаю, как это мучительно.

– Давайте действуйте – и покончим с этим, – проскрипел он.

Лорен вцепилась пальцами в оба конца капкана и изо всех сил потянула их в стороны, пытаясь разжать сомкнутые на ноге зубья. Пальцы скользнули по скользкому от крови металлу, но зубья не раздвинулись ни на дюйм. Дыхание Безумного Джека стало еще более прерывистым, и она поняла, что ему стало еще больнее.

– Сильнее, леди!

Лорен сделала новую попытку, прилагая отчаянные усилия. Когда она уже готова была отступиться, капкан начал поддаваться. Она напрягла последние силы, чувствуя боль во всех мускулах, и наконец ее усилия были вознаграждены – челюсти капкана чуть-чуть раздвинулись. Лорен дернула, и стальное чудовище соскочило, отпустив свою жертву.

Джек вскрикнул. Вокруг щиколотки зияли глубокие кровоточащие раны. Лорен быстро встала и побежала к своей лошади. Вернулась она с фляжкой воды, снова стала на колени рядом с Джеком и стала промывать раны.

– Вода не поможет, миссис, – усмехнулся Джек. – Принесите фляжку, что прикреплена к седлу моей лошади. А лошадка гуляет где-то рядом.

Лорен встала и огляделась. Под деревьями она заметила шелудивую лошаденку, щипавшую траву. Она робко приблизилась к ней, опасаясь, что лошадь такая же дикая, как ее хозяин, но животное стояло смирно, пока Лорен отвязывала фляжку. Отвинтив крышку, она почувствовала острый запах виски, который нельзя было спутать ни с чем другим. Возможно, это было то самое зелье, о котором ей рассказывал Джеред.